Похороны, поминки – всё как в тумане. Роддом, яркий свет операционной, белые халаты – всё словно во сне. Очнулась Аня уже в палате. Напротив женщина средних лет, неподалёку ещё одна, девочка лет восемнадцати, кормили грудью своих малышей. Аня приподнялась на кровати.

– Лежи, тебе пока рано вставать, – сказала та, что постарше. Роды у тебя тяжёлые были, отдыхай, сил набирайся.

– Я ведь не знаю даже, кто родился, мальчик или девочка. А вы, случайно, не знаете?

Женщины переглянулись, и та, что старше, ответила: «Ты, голуба, отдыхай. Врач придёт, вот у него и расспросишь». Медсестра, пришедшая за детьми, сказала Ане, что она ещё слишком слаба и что ребёнка ей принесут завтра. По крайней мере, она узнала, что родила девочку и заснула успокоенная.

Утром её пригласили в кабинет главврача, где она узнала, что её дочь родилась мёртвой. Это был удар такой силы, который Аня вряд ли смогла бы пережить самостоятельно. Её определили в клинику неврозов, в которой лечили довольно длительное время. Она долго не могла смириться с мыслью, что осталась совершенно одна, и очень боялась того неизбежного дня, когда нужно будет войти в пустую квартиру. Но Аня нашла способ справляться с приступами страха и неуверенности. В критический момент она вспоминала слова отца: «Ты справишься», которые обладали магическим свойством придавать ей силы.

Шли годы. Почти десять лет прошло с тех пор, когда Аня видела Аркадия последний раз. Она смирилась со своим одиночеством и стала воспринимать его как данность. С молодыми людьми общалась в рамках вынужденной необходимости, сугубо по работе. Благодаря Аркадию у Ани выработался стойкий иммунитет к мужчинам как к чему-то абсолютно чуждому и не имеющему к её жизни никакого отношения. Она не была феминисткой или мужененавистницей. Она просто не замечала мужчин, они перестали для неё существовать. Однако для молодой, красивой женщины такое состояние было противоестественным. Рано или поздно на её пути должен был возникнуть мужчина. И он возник.

Однажды, коротая одинокий вечер, Аня листала книгу об истории самодержавия во Франции. Выполненная в форме альбома книга была иллюстрирована великолепными репродукциями известных художников. Аня рассматривала портреты монархов. Взгляд её привлекло изображение молодого мужчины с тонкими, благородными чертами лица и грустными глазами. Эти глаза смотрели прямо в её душу, она физически почувствовала этот взгляд, устремлённый на неё сквозь столетия. В нём было столько тепла, сочувствия и участия, что Ане стало не по себе. «Ваше Величество, я польщена Вашим вниманием. Приятно осознать вдруг, что тебя понимают и так искренне тебе сопереживают». Аня услышала свой голос и замерла. Неужели она произнесла это вслух? Ей вдруг стало так легко и радостно, все тревоги как-то разом отступили, и Аня рассмеялась звонким, заливистым смехом беззаботной девчонки. Теперь она здоровалась с ним каждое утро, желала ему спокойной ночи каждый раз, когда ложилась спать, или просто безмолвно смотрела на него, когда было тяжело на душе. Удивительно, но портрет излучал тепло! Аня ощущала его каждой клеточкой своего тела. Она мгновенно успокаивалась, когда была раздражена и блаженно засыпала с портретом в руках.

Перемены, произошедшие в молодой женщине, заметили все сослуживцы. Её словно подменили. В общительной, обаятельной хохотушке трудно было узнать теперь прежнюю, замкнутую в себе Анну. Все дружно решили, что она влюбилась, и делом чести женской половины музейного сообщества стало непременно узнать, кто же этот таинственный избранник.