– Молодой человек, лекция давным-давно закончена! Прошу, покиньте аудиторию.

Монотонный голос препода прервал размышления, и я посмотрел вперёд.

– Алё, галёрка! Я говорю, покиньте аудиторию для другого курса! Жданов, оглох что ли?

Вещи быстро были собраны в сумку, стук ботинок о ступени гулким эхом отражался от стен. Бегло сказав “до свидания” и кивнув в сторону старика, я вышел из аудитории. Передо мной был тот же коридор и большой поток студентов. Они ходили парами, группами из трёх-четырёх человек или даже целой толпой. По некоторым с первого взгляда было заметно, что они донашивают одежду за старшими братьями, а кто-то, наоборот, расхаживал в самых трендовых вещах, но таких выпендрёжников на весь университет было очень мало. Внимание они приковывали знатно, чего они и добивались.

– Друг, подскажи, где 112-я аудитория?

Паренёк в синей рубашке и тёмных брюках с каштановыми волосами, круглым носом и небольшими кудряшками встал слева от меня, держа в руках конспект. На лбу выступили капли пота, а от рук пахло дешёвым табаком.

– Понятия не имею.

Он побежал вверх по лестнице, но споткнулся и упал. Когда листы конспекта разлетелись в разные стороны, а первокурсник (то, что это был именно первокурсник, я понял сразу!) судорожно их собирал, я залился смехом, вытирая слёзы. Как он перескакивал с одной ноги на другую, ронял портфель, бил рукой по перилам от гнева… Это надо было видеть. Затем краем глаза я заметил знакомые волосы и серую водолазку на выходе. Надев куртку, я подбежал к ней и положил руку на плечо.

– А, Лёша! Рада снова тебя видеть.

– Да, привет. Ты сейчас выходишь из универа, да?

– Ты очень наблюдательный, – застёгнутый рюкзак и надетая после моих слов шапка дали ответ сами собой.

– Я тут подумал, не хочешь пойти…

– Да, почему нет? – её улыбка стала шире.

– Я… я ведь даже не сказал, куда.

– Не важно. Мир даёт возможность для приключений, почему бы ей не воспользоваться?

Мы пошли в сторону Новопушкинского сквера, где я часто проводил время летом, убивая скуку. Только теперь цветущая зелень сменилась снежным покрывалом. Сквер разделяли две дороги с оживлённым движением машин, а далеко впереди виднелось небольшое кафе, куда я очень сильно мечтал зайти, но у меня никогда не было денег, чтобы заказать хотя бы кофе. Облака были объёмными и тягучими. Окна домов, выходившие на улицы, отражали солнце, дорогу, знаки и даже машины. Вдоль дорог стояли деревянные лавочки, а рядом – голые деревья с хлопьями снега на кривых ветках. Они казались мне одинокими. Прогуливаясь, мы с Лизой почти всё время молчали, и мне от этого было дискомфортно, поэтому я иногда пинал ногой плохо лежавшие камни; а вот Комаровой было вполне комфортно гулять в тишине, рассматривая дворовых котов, большие стаи голубей и прохожих.

– Жданов Лёша, можно я открою небольшую тайну?

– Только если перестанешь называть меня по фамилии.

– Вот как? Почему? Она тебе не нравится?

– А имя тебе на что? К тому же, это грубо. Это так, на будущее.

– Согласна. А знаешь ли ты, что у каждого имени есть особый тайный смысл? Моё, например, означает “обет Бога”, а вот был у меня знакомый…

– Просто не зови меня по фамилии, хорошо?

Я сказал слишком грубо, Лиза сразу изменила тон. Дурак.

– Хорошо, как скажешь, – ответ прозвучал очень тихо.

Мы прошли ещё несколько метров в молчании, только на этот раз она смотрела себе под ноги, а улыбка пропала с лица. Если я собираюсь грубить дальше, то зачем её вообще позвал?

– Извини меня. Это было грубо. Так что там была за тайна?

Лиза снова посмотрела щенячьими глазами, кокетливо отвела взгляд в сторону и вдруг протянула мне мизинец.