Людовик молчал и думал в это время над тем, что как-то неожиданно для него выросла дочь. Им овладели тревожные мысли о жизни на Сицилии без дочери. Ему всегда казалось, что это время не наступит никогда. Но он понимал, что у каждого человека есть шанс прожить свою жизнь так, как хочет человек, и лишать такой возможности свою дочь было бы колоссальной ошибкой. Его отвлек от мыслей стук в дверь.

– Войдите!

Вошла Луиза и сказала:

– Ужин готов, вы скоро выйдите к столу? Мадам спрашивает.

– Да, мы скоро выйдем. Пять минут.

– Хорошо, – и она ушла.

Людовик встал и подошел к окну.

– Хорошо, – он повернулся к дочери, – я тебе куплю шато и дам денег на открытие бизнеса. Мы вместе составим бизнес план, и у тебя будет год, чтобы развить свой бизнес.

Услышав это, Оливия с трудом удержала себя от проявления бурной радости. Она знала, что отцу яркое проявление эмоций никогда особо не нравилось. Он был человеком сдержанным и холодным, скупым на проявление каких бы то не было эмоций, будь радостное или печальное событие, его лицо оставалось неизменно спокойным, и ни один мускул не шевелился.

– Хорошо папа, – спокойно ответила Оливия на предложение отца, – я уверена, что ты не разочаруешься в своем решении и во мне.

– Дай бог, – отвечал Людовик, – а теперь можно и к столу выйти.

– Да можно.

Они вышли в столовую, но за столом никого не было.

– Луиза! – громко позвал Людовик, домоправительница вышла из кухни.

– Вы звали?

– Да, а где Ванесса?

– Мадам ждала вас, а потом попросила шаль и вышла в сад.

– В такое время, – задумчиво произнес хозяин дома.

Оливия посмотрела на отца и вежливо предложила:

– Может, мы с тобой выйдем в сад и найдем маму? Надо ведь сообщить ей новость.

Людовик быстро взглянул на нее и кивнул. Они вышли из дома.

Ванесса терпеть не могла долго находиться в ожидании чего-то или кого-то. Её это угнетало, и она, оставаясь в одиночестве, часто шла к своим любимым розам. Когда Людовик улетал по своим делам, она умирала от тоски и много времени проводила в своей комнате, сидела в кресле и смотрела в окно, что она там видела или хотела увидеть, никто не знал. В такие моменты она даже не выходила есть и Луиза приносила ей еду в комнату, иначе бы в один из дней Людовик рисковал найти умершую от голода жену. Она любила выходить в сад и сидеть в беседке, которая была окружена кустами старинных роз Gerda Nissen, цвет у них был карминово-розовый, а благоухали они сладким фруктовым ароматом. Эти розы она увидела в старом саду, когда летала в путешествие в Германию. Ей рассказали о том, что этот сорт был создан во времена Виктора Гюго и ее это очень впечатлило. Именно эти розы Ванесса высаживала сама, несмотря на то, что у них был садовник, который следил за порядком.

В этот вечер она сидела в столовой и ждала мужа и дочь, когда прошло некоторое время, устав от ожиданий она решила пойти в свою любимую беседку, к розам.

– Луиза, – бархатным голосом она позвала свою верную служанку.

– Мадам вы звали? – Луиза улыбнулась и подошла к хозяйке дома.

– Ты могла бы подняться наверх и принести мне шаль, я хочу пройтись в сад.

– Но скоро ужин, – заметила домоправительница.

– Они все равно ещё в кабинете, у меня есть время, да и одной сидеть за столом мне некомфортно.

– Хорошо, сейчас принесу, – сказав это, Луиза ушла.

Ванесса накинула шаль на плечи и вышла в сад. К тому моменту, когда из кабинета вышли Людовик с дочерью, она занималась обрезанием своих любимиц.

Оливия и Людовик шли по дорожке, вымощенной камнями, щебетали птицы и медленно спускались сумерки. Они услышали, как работает секатор, и поняли, Ванесса занята делом. Когда она занималась своими розами, настолько уходила в себя, что окружающий мир переставал существовать, были только розы и она. И время протекало очень незаметно. В этот раз она снова была в своих мыслях и не услышала, как к ней подошли муж и дочь.