Хронотень: Рейс 815 Алекс Дипси

Рейс MTL-RKV 815 плыл в колыбели бесконечности. За иллюминаторами «Боинга 787» раскинулся холодный, безмятежный простор Северной Атлантики, подёрнутый перламутровой дымкой рассвета. Тридцать восемь тысяч футов над стихией, где единственными соседями были редкие башенки кучевых облаков – далекие и безобидные, как ватные шарики. Воздух был кристально чист, небо – вылинявшее синее полотно.

Эмили Крис прижала ладонь к гладкому пластику служебного отсека, ощущая под пальцами ровную, убаюкивающую вибрацию стальных птичьих костей. Ровный гул двигателей – белый шум её профессиональной жизни. Пятнадцать лет в небе. Пятнадцать лет улыбок, подушек, томатного сока и тихой, размеренной рутины на краю стратосферы. Старшая бортпроводница. Гарант порядка в летающем микрокосме.

«Всё под контролем», – подумала она, бросая беглый взгляд в салон: бизнес-класс полупуст, премиум-эконом заполнен наполовину, эконом – на три четверти. Четыре члена её команды – две опытные стюардессы, Джейн и София, и двое молодых стюардов, Марк и Дэвид – работали размеренно, с профессиональными улыбками. Порядок. Контроль. Её стихия.

В кабине пилотов царила рабочая сосредоточенность. Капитан Эрик Росс, крепкий мужчина с седеющими висками и сеточкой морщин у спокойных глаз, методично проверял показания. Его руки, покрытые веснушками, лежали на штурвале с уверенностью старого морского волка, чувствующего корабль каждой клеткой. Рядом – второй пилот Джейк Тернер, молодой, с живым, любопытным взглядом, отслеживал данные на экранах. Его пальцы порхали над кнопками.

– Высотомер стабилен, скорость – Mach 0.85, курс 054… как по учебнику, капитан,– доложил Джейк. На его запястье тикали недорогие, но точные механические часы. Время. Главный ориентир в небе.

Росс кивнул, его взгляд скользнул по бескрайнему простору за лобовым стеклом. Небо было кристально чистым, без единого облачка. Глубокий, пронзительный синий, постепенно темнеющий к зениту. Океан внизу казался неподвижной свинцовой плитой, испещрённой редкими белыми гребешками волн, неразличимыми с этой высоты.

– Красота, да, Джейк? Как будто плывёшь в бездне. Спокойно. Предсказуемо.

– Пока предсказуемо, сэр, – усмехнулся Джейк. Его глаза блеснули азартом. Он любил технологии, любил вызов, но уважал осторожность капитана. Как две стороны одной медали.

Эмили поправила безупречный узел галстука, её пальцы скользнули к цепочке на шее. Холодный металл медальона – овального, тяжеловатого, с едва различимым узором, похожим на спутанные корни или древнюю схему. Подарок бабушки Лидии.

«Храни его, Эмилька», – говорила она загадочно.

На душе стало опять неспокойно, когда она вспомнила о Лидии. Телефонный разговор с ней перед самым вылетом из Монреаля поселил в Эмили тревогу, которую она, как истинный профессионал, постаралась загнать на периферию сознания до окончания полёта…

… Эмили собиралась позвонить бабушке – она делала это перед каждым вылетом. И прилётом тоже. Но Лидия набрала её первой. Вернее, не сама Лидия, а её сиделка Луиза, которая и сообщила, что «Madame Андерсон» сильно возбуждена и требует поговорить с внучкой.

– Эмилишка? Ты уже улетаешь? В Исландию? Рейкьявик?

– Да, бабуля, через полчаса посадка. Всё хорошо?

– Исландия… Эмилишка… Хейм… Оно… оно проснётся. Чувствую… как в Довгом…– голос сорвался на шёпот. – Время… оно не нитка… оно… осколки… как тогда… Петренко…

– Бабушка? Лидия? Ты о чём? У тебя давление? Говори яснее!

– Медальон… держи близко. Держи! – голос стал совсем тихим, запыхавшимся. – Выживи… для меня… милая…

– Милая!– фамильярный оклик пассажира в 5D вырвал Эмили из оцепенения.

«Джо Картер», – вспомнила Эмили имя пассажира. Он ей сразу не понравился, как только шумно вошёл в салон самолёта, принося с собой запах сигарет, виски и пота.

Эмили Крис провела ладонью по гладкой ткани юбки своей униформы, смахнув невидимую пылинку. Тридцать восемь лет, пятнадцать из них – в небе. Она знала этот ритуал как свои пять пальцев: улыбка (искренняя, но с лёгкой профессиональной дистанцией), наклон головы, мягкий вопрос:

– Всё в порядке? Могу я вам что-нибудь принести?

– Да! Джека! – попросил Картер виски.

Эмили выполнила заказ. Картер жадно осушил стаканчик, крякнул и почти сразу откинул спинку кресла. Его веки тяжело сомкнулись, дыхание стало громким и хриплым. Запах спиртного от него усилился. Он погрузился в тяжёлый, пьяный сон, храпя и посапывая, совершенно невосприимчивый к окружающему миру.

Возвращаясь, Эмили остановилась у кресла 2C. Мужчина лет сорока, в очках с тонкой металлической оправой, не отрывал взгляда от планшета. На экране мелькали сложные графики и формулы, похожие на тайный шифр.

Маркус Ренделл. Эмили не знала ни его профессии, ни статуса. Но его поза, сосредоточенность, сама аура излучали интеллект и скрытую энергию.

– Мистер Ренделл? – голос Эмили был спокоен, как поверхность океана внизу. – Не желаете освежиться? Вода, сок?

Он вздрогнул, словно вынырнув из глубины цифр. Его глаза – серые и острые – метнулись к ней, мгновенно оценивая, сканируя.

– А? О, спасибо. Воды, пожалуйста. Без газа.

Он кивнул на планшет, тонкие губы тронула полуулыбка.

– Интересные флуктуации в этом секторе. Магнитные… почти как предвестник.

– Предвестник?– Эмили протянула ему стакан. Её пальцы автоматически нашли медальон под блузкой. Гладкий, холодный кружок. «Держи близко…»

– Эм… да. Фоновый шум. Ничего критичного, – поспешно добавил он, словно осознав, что говорит не с коллегой. Он отпил глоток, взгляд снова прилип к экрану.

«Рационалист», – отметила Эмили про себя. – Человек формул в мире человеческих страхов.

Эмили вернулась на кухню, прислонившись к холодной металлической поверхности шкафа. Иллюминатор напротив показывал тот же бескрайний синий покой. Но внутри неё что-то едва уловимо дрогнуло. Как струна, задетая невидимым ветром.

«Выживи… для меня…»

Она снова коснулась медальона. Бабушка Лидия. Загадочная, немного отстранённая, с глазами, видевшими то, о чём она никогда не говорила.

– Держи его близко к сердцу, Эмилишка, – говорила она ласково, по-русски, вручая гладкий кружок металла. – Он… хранит. Что именно? Бабушка не уточнила. Как и многое другое о своём прошлом. Например, о деде – не о дедушке Майкле, которого Эмили успела узнать и полюбить, а о другом, родном, чья кровь текла в её матери и в ней, и погибшем задолго до её рождения. Майор Петренко. Это не было тайной в их семье. Ещё одна тень.

«Призраки, – подумала Эмили, глядя на своё отражение в тёмном стекле иллюминатора. – Мы все несём своих призраков».

Именно в этот момент иллюзия порядка рухнула.

Щелчок.

Тихий, как лопнувшая мыльная плёнка. Гул двигателей не изменился, вибрация не усилилась. Но что-то… сдвинулось. Воздух в салоне словно загустел на мгновение. Эмили замерла, инстинктивно вцепившись в ручку тележки. У неё, как у всех, кто долго летает, было шестое чувство к небу. Сейчас оно забило тревогу – тихую, но неумолимую.

В салоне приподнялись несколько голов. Пассажир в 2C нахмурился, устремив взгляд на свой планшет. Его пальцы забегали по экрану.

И тогда небо ударило.

В кабине Росс тоже нахмурился.

– Джейк?

– Чистая турбулентность? Но небо чистое… – Джейк тыкал пальцами в экраны. – Датчики… дергаются… как…

БАМ!

Он не договорил. Boeing рвануло. Не вверх-вниз, как обычно при турбулентности, а вбок – с такой силой, что Эмили в кухне врезалась плечом в шкаф. Пластиковые стаканы взлетели в воздух, как испуганные птицы, рассыпавшись по полу. Где-то в салоне закричала женщина. Гул двигателей превратился в рёв, затем – в пронзительный вой, словно металл рвали на части.

– Приготовиться!– рявкнул Росс, его голос, обычно спокойный, стал резким, как удар хлыста. Его руки уже работали, борясь с креном. Лицо напряглось, морщины стали резче, как трещины на льду. – Скорость падает! Высота скачет! Джейк, что с приборами?!

– Всё! Всё пляшет! Высотомер – то 40, то 35! Скорость – от 300 до 500 узлов! Курс… он мечется! GPS… нет сигнала! Нет связи! – Его голос дрожал, но не от страха, а от ярости беспомощности перед вышедшей из-под контроля машиной…Джейк Тернер, прижатый ремнями к креслу, лихорадочно тыкал пальцами в сенсорные экраны. Его лицо, обычно оживлённое, побледнело.

В салоне воцарился хаос. Свет резко погас, потом вспыхнул аварийным, тускло-красным, бросая на лица пассажиров жуткие, прыгающие тени. Предметы, не пристёгнутые ремнями, полетели по проходу: планшеты, книги, подушки, бутылка с водой, ударившаяся о потолок с глухим стуком. Воздух наполнился криками, плачем детей, сдавленными ругательствами. Запах страха – резкий, кислый – смешался с запахом разлитого кофе и чего-то палёного, идущего, казалось, из вентиляции.

– ВНИМАНИЕ, ЭКИПАЖ! ТУРБУЛЕНЦИЯ! ЗАНЯТЬ МЕСТА, ПРИСТЕГНУТЬСЯ! – резкий, командный голос Росса прорвался в салон через динамики. Эмили уже действовала на автомате, отработанные движения главного бортпроводника.

– Джейн! Премиум-эконом! Проверь пристёгнутых! Марк, Дэвид – эконом! София, бизнес! Проверь пристёгнутых! Особенно Картера в 5D, он спит, пристегни его!– её голос, громкий и чёткий, резал панику. София кивнула и, шатаясь от тряски, двинулась к креслу Картера. Он лежал как мешок, храп заглушался общим гулом. София быстро и ловко притянула его ремень безопасности, крепко защёлкнув замок. Её лицо сморщилось от резкого запаха спиртного, исходившего от спящего мужчины.