Алиса осознавала, что возможно наступил момент, когда нужно сделать паузу, чтобы переосмыслить свою работу. Но не могла. Не могла остановиться. Тем более что её исследовательская группа начала замечать аномалии в самом Хроноключе – неожиданное поведение устройства, которое отклонялось от всех предположений. Каждое новое использование приближало их к тому моменту, когда эффект может выйти из-под контроля.

Не прошло и месяца, как ситуация достигла критической точки. Аномалии начали проявляться не только в собранных данных, но и в самой реальности. Сначала это были незначительные, почти незаметные отклонения: неверные показания приборов, странные помехи в лабораторных записях, едва уловимые нестыковки в результатах предыдущих экспериментов. Но всё это можно было списать на человеческий фактор, случайность или, в крайнем случае, технический сбой. Однако затем началось нечто поистине тревожное – люди стали видеть то, чего быть не могло.

Всё началось с мелочей: случайные тени в пустых комнатах, предметы, которые как будто на мгновение исчезали, чтобы затем вернуться на свои места. Но потом масштабы странностей начали расти. Кто-то из сотрудников утверждал, что видел, как одна из лабораторных установок исчезла прямо у него на глазах, оставив после себя лёгкий запах озона. Другие жаловались на головокружение, приступы дежавю, будто они проживали одну и ту же минуту снова и снова. Казалось, мир вокруг начинал распадаться, нарушая привычные законы физики.

Одним из таких утра Алиса пришла в лабораторию раньше обычного. Она чувствовала себя неспокойно, хотя не могла объяснить причину. Войдя в центральное помещение, она увидела Карсона – её коллегу, обычно невозмутимого, а порой даже слишком рационального. Сегодня же он выглядел растерянным, почти испуганным.

– Мы начали замечать странные вещи, – сказал он, не глядя ей в глаза, а указывая на монитор. Его голос дрожал, выдавая нервозность. – Это не просто баги в системе. Некоторые данные… они выглядят так, как будто никогда не существовали.

Алиса нахмурилась и подошла ближе. На экране были выведены отчёты, которые, казалось, опровергали сами себя. В них утверждалось, что эксперименты, которые они проводили, проходили в местах, где команда никогда не была. Более того, в файлах прослеживались изменения, будто кто-то или что-то переписывает их историю. И это было только началом.

– Ты видишь это? – Карсон ткнул пальцем в график. – Эти данные… они выглядят так, как если бы их кто-то сконструировал. Или будто они перенесены из другой реальности.

Алиса нахмурилась. Она всматривалась в диаграммы, пытаясь найти рациональное объяснение. Однако логика не помогала. На графиках было зафиксировано, что их предыдущие эксперименты не только изменили временные показатели, но и каким-то образом исказили само пространство.

– Это невозможно, – выдохнула она, чувствуя, как внутри поднимается неприятное чувство тревоги. – Это не просто сбой, Карсон. Это искажение самой реальности. Мы… переписываем мир.

Каждый новый эксперимент приближался к запретной черте. Алиса знала это, но слишком долго игнорировала сигналы. Теперь всё стало очевидно: их действия больше не ограничивались временными сдвигами. Они вторгались в базовую структуру вселенной, в те слои, которые должны были оставаться нетронутыми. Время и пространство перестали быть просто измерениями, их можно было изгибать, разрывать, соединять. И каждый такой шаг создавал всё больше и больше аномалий.

Вскоре начали меняться и сами помещения лаборатории. Однажды Алиса заметила, как стены дрогнули, будто что-то невидимое колыхнуло воздух. Сначала это можно было принять за игру света, но потом дрожь стала сильнее. Все предметы в комнате – стулья, столы, мониторы – начали едва уловимо "пульсировать", словно они больше не принадлежали одному стабильному миру, а оказались в пространстве, которое одновременно пересекалось с десятками других реальностей.