Проснулся Григорий в субботу поздно – сказалось напряжение последних дней. В голове было пусто: мысли, ещё вчера не оставлявшие места для спокойного существования, сегодня испарились практически без следа. Видимо, сработал какой-то компенсаторный механизм. Кофе принести в постель было некому, – но всё равно хотелось курить. Натощак. Курение натощак имело свою прелесть, особенно если оно сопровождалось маленькими глотками крепкого кофе. В голову било капитально с противоположной алкоголю направленностью. Конечно, можно было бы, вместо сигареты (с кофе или без оного), сделать физзарядку или пробежать два-три километра по московским утренним улицам. Можно было бы… но очень не хотелось. Не до «мышечной радости» было. Радоваться-то было нечему. Радости не было и не могло быть никакой. Ничего не было. Григорию было вообще никак. Такое животное состояние. У мужчин бывает. Но по-разному.

В четырёх стенах находиться было свыше всяких сил, как человеческих, так и нечеловеческих. Двор встретил Григория многоголосием детворы. Выходной день. «А, ведь, мы же уже задумывались о ребёнке», – полоснула мозг первая за сегодня мысль. Вслед за этой первой мыслью захлестнуло лавиной голову Григория осознание того, где он оказался вдруг. Ещё несколько дней назад он был счастливым человеком, у которого был ясный пройденный путь и прекрасные перспективы по дороге жизни. Стало очень одиноко и страшно – как путнику в пустыне. Как известно, для поиска решения каких-либо проблем нужно их проговаривать. А говорить при этом всё-таки лучше не с самим собой. И даже не со старыми знакомцами, а со свежим, то есть с совершенно незнакомым человеком. Григорий задумался и достал листок с номером телефона.

Ох, уж эти женщины! Официантка Даша как будто ждала этого звонка именно сейчас. И даже сразу поняла, кто звонит. Встречу назначили в скверике, где Григорий приходил в себя сразу после возвращения из командировки. Питейные заведения были им отвергнуты сходу: от кофе до коньяка – один шаг, от коньяка до того самого – тоже не далеко.

Дарья, хотя и была совсем молодой барышней, но вовсе не юной и беззаботной баловницей жизни. Она совершенно серьёзно восприняла довольно сбивчивый рассказ Григория о превратностях его судьбы, и ни на одну секунду её глаза ни улыбнулись и ни «одарили» Григория оценивающим взглядом. Она задавала вопросы, она рассуждала, она положила ему руку на плечо. Как-то вдруг Григорию стало теплее, душевнее, и проблемы стали отдаляться. Ему было спокойно и хорошо….

– Я помню – Ты в нашем кафе заказывал эспрессо. Тебе понравилось?

– Весьма. Хотя как-то, будучи в Италии, отведал нечто более изощрённое. Хотя там воздух совсем другой…

– Ты был в Италии? Сказочная страна. Мечтаю как-нибудь побывать там. Закончу институт, я на вечернем учусь, и исполню свою мечту. А про кофе в Италии я наслышана. Кстати, я не считаю, что в нашем кафе эспрессо так уж хорош. Я сама его люблю и дома готовлю его намного лучше, чем в любом «общепите», включая «Марриотт» и «Ритц Карлтон»! Давай зайдём ко мне, я здесь рядом совсем живу с подругой, – выпьем по чашечке. Ещё не так поздно для кофе, даже для крепкого.

Григорий чувствовал себя расслабленно, и он абсолютно безвольно кивнул и поднялся со скамейки. Даша последовала его примеру. Через пять минут они уже были у двери в квартиру. Девушка открыла дверь, и они вошли. В квартире стоял запах экзотических благовоний.

– Присаживайся, а я на кухню.

Григорий сел в кресло, осмотрелся. Было не похоже, что здесь живёт больше, чем один человек. Он посидел-посидел, затем подошёл к окну, немного постоял около него и направился на кухню. Посмотреть и, может быть, даже помочь Даше в непростом деле барристы. На кухне никого не было. И ничего не шипело, не скворчало и не булькало…