– А ты что это? Давай за ним, всё. Нечего тут.

Под конец мой голос дрогнул. Тварина сделала пару шагов ко мне. Медленно, хотя могла уже напасть.

– Что ты хочешь, больной китайский аналог красивой женщины?

Про китайский аналог я у Кира подслушал. Даже сам улыбнулся, когда это сказал. Вот только это вот, чучело-мяучело, вдруг, кажется, оценило шутку. И улыбнулась. Ну нет, нет! Лучше бы оно на меня бросилось. Такая стрёмная улыбка у неё. Огромное изломанное тело двинулось на меня. Я посмотрел на Лизу, в её груди всё ещё зиял проход, но я ощущал, что ещё немного и тот начнёт закрываться. В глубине зёва блестело золото, но оно всё больше поглощалось тьмой, обретая забвение до следующего перерождения. Монстр остановился в двух метрах от меня.

– Предлагаю союз, – сказало нечто громким скрежещущим голосом, – ты впускаешь меня обратно, а я делаю тебя сильнее.

– О да, – нервно ответил я, – и ты будешь мне сниться после этого в образе Красновласки, выдавая себя за моё подсознание, и мы снова будем задорно трахаться?

– Это не я тебе снюсь, – возмутилось нечто, – пока меня не проявили, я была лишь частью твоей энергии. Ну ты же сам знаешь, Праймс. Что за глупые вопросы? Я лишь творение твоего разлома. Но когда ты отдал мне человека в жертву, я обрела разум. Ты просто впусти меня обратно, и я подниму тебя на новый уровень! Все падут пред нами. И ты взращивал меня на гнили и своей силе. Просто продолжай, и ты станешь сильнее. Я буду нашёптывать тебе верные решения. Видишь, благодаря мне ты уже убил тех четверых, ты даже просто рядом со мной одолел этого демона, да ещё как! Я отлично на тебя влияю. Соглашайся, и вместе мы победим любого врага.

– Всё сказала? – осведомился я.

Чёрт её раздери. А ведь и правда. Я как-то не припомню, чтобы в последние годы был таким безжалостным. Может тварь и правда на меня повлияла.

– Я всё сказала. Прими меня настоящей, я и дам тебе всё, что ты пожелаешь. Союз свободной силы и тёмного демона. Мы станем великим существом!

Я молча подошёл к ней. И положил руку себе на грудь. Порой ради чего-то большего нам приходится принимать тяжёлые решения. Нельзя добиться, не потеряв и не обретя нечто новое.

– Со своими демонами можно бороться, а можно и смириться.

Тварь снова улыбнулась.

– Да, скажи это, скажи, прими меня настоящей.

– Жестокая тварь, – торжественно начал я, подняв руку, – как твой изначальный создатель, волею своей души, и волею своей силы…

– Да-да-да, продолжай!

– Я развоплощаю тебя, требую вернуть мою личную силу. Я заявляю права на свой разлом души, я его начинаю заращивать, отрекаясь от лишних чувств и эмоций.

Тварь издала громкий рык, но было уже слишком поздно. Полу разумное ужасное существо дёрнулось в мою сторону, но тут же отлетело, стоило мне поднять аурный щит.

– Наши демоны имеют над нами власть ровно до тех пор, пока мы их не замечаем. С ними надо бороться. Я больше не позволю своим слабостям брать надо мной верх.

Нелепое подобие той, по кому воспылало моё сердце в этом мире, стало рассыпаться, обращаясь в прах. Вот так. Выйдя на свет, моя лярва стала уязвимой. Это не то же самое, что тянуть соки из разлома, пока никто не догадывается. Когда зло попадает в прицел ума, оно сразу становится слабее.

Я втянул в себя силы, что ранее были отобраны. И направился к Лизе. Тварь исчезла. Меня ждало погружение в мир умирающего существа, которое надо было вернуть. В который раз.

Внутри неё было необычно. Такого я раньше не видел. Всё походило на очень странную выставку с единственным экспонатом. Большой зал с чёрными стенами, едва ли освещённый прожектором, стоя́щим на сцене, не походил на обычные внутренние миры других существ. На сцене была она. Зависшая в воздухе с растрёпанными светлыми волосами, и с краской вместо одежды. Обсыпанная какими-то блёстками Лиза медленно вращалась над полом. Глаза её были закрыты. На стене сцены было что-то красивое. Целый космос на огромном панно. На него падал разнообразный свет, эти прожекторы светили красным, зелёным, жёлтым, попеременно меняя угол и форму освещения. На панно тоже были блёстки, и вся картина космоса переливалась мириадами крохотных огоньков. Играла неспешная музыка, во мраке мелькали тени. Я ясно слышал чьи-то голоса, что усиливались по мере того, как я приближался к Лизе. Поднявшись к ней, я развернулся. Перед нами был уже целый зал. Огромное помещение наполняли разные люди с размытыми лицами. Зрители держали в руках театральные бинокли, кто-то ел, кто-то без остановки что-то говорил другим. Всех объединяло одно – нагота. И правда. Какими может видеть людей такой человек, как Лиза. С такими глазами можно узнать намного больше, чем с моими. И дело тут далеко не в необычности радужки. Это искра искателя. Тем страньше был тот эпизод из мира Мидгари, когда нас предали. Марлина должна была узнать о намерениях копии Маргарет, что называется, «на подлёте». Но нет, не разглядела. Видно, была увлечена чем-то более для себя важным, за что и поплатилась. Вследствие чего потерял и я. Не удивлюсь, если она проморгала самое страшное, глядя на меня. О любовь, как ты глупа и слепа.