Хрустнув всем, чем можно, я подскочил сдавливая его горло всё сильнее.

– Кровь за кровь, бровь за бровь, – сказал я, швырнув врага об машину.

На заднем фоне что-то визжала Лиза, но я не обращал на неё внимания. Когда боров пытался открыть дверь в машину, я сбил его с ног. Пистолет тот уже потерял и полностью оказался в моей власти. Соперник упал и стал молить о пощаде. Поздно метать свиней перед бисером, когда барин на выселках.

И я начал бить борова ногами. Особых эмоций при этом во мне не обнаруживалось. Когда в теле столько боли, они почему-то не тревожат.

Я вколачивал человека в дорогу с ожесточением. Тот быстро перестал прикрываться. Даже на двери машины оставались вмятины. Под конец я пришёл в себя, что было весьма сложно. Почуяв ещё не рассеявшиеся в воздухе эманации гниения и смерти, я сделал как бы глубокий вдох, в самом деле открывая на шее что-то наподобие жабр, куда потянуло то, что оставалось от смертных. Эти люди ещё не были гнилыми достаточно сильно, чтобы стать куклами с человеческими лицами, но и того, что досталось, мне хватало. Закончив вдыхать всё то ощутимое, что парило от полумёртвого борова, я расколол и его голову, в воздух взвились буро-коричневые аурные субстанции, что я тоже поглотил.

Почуяв чей-то интерес к себе, повернулся. Ещё недавно отсутствовавший глаз успел восстановиться, и я чётко увидел лицо Лизы. Она сидела на асфальте, то ли оттого, что подкосились ноги, то ли ей бежать и прятаться не хотелось от испытанного ужаса. Но она просто смотрела на меня, раз за разом раскрывая рот и закрывая. Её белоснежные маленькие зубки, сейчас так похожие на жвачки, были слегка в крови. Кажется, девочка что-то прикусила у себя во рту от напряжения.

– Ну вот и всё, моя дорогая. Или почти всё, – сказал я, обходя тела трёх парней.

В это время то, что осталось от борова, медленно тонуло в асфальте. Под трупом раскрывала свою бездонную пасть сама тьма. Это был лучший метод утилизации улик. Кровь же, что не попадала в радиус этой воронки, медленно испарялась, дымка виднелась в воздухе, из полупрозрачной она медленно становилась чёрной. Потоки той влаги, что были в крови, не просто рассеивались в воздухе, они тоже тянулись к воронке.

Смущало то, что с моей головой по-прежнему что-то было не так. Об этом предупреждал снова проснувшийся интерфейс, который как-то видоизменился с прошлого раза. В отчёте было пространно сказано, что полная регенерация невозможна в связи с естественными изменениями тканей мозга. Речь не шла о самих повреждениях. Что-то просто менялось, и я не понимал почему. Состояние моего интеллектуального носителя застыло на девяносто двух процентах и не планировало меняться, хотя и тьмы и наноботов было достаточно. Последних, кстати, стало на три колонии меньше. Я бы очень хотел узнать о причине такого изменения, наноботы были необходимы для разного рода модификаций, а взять новых неоткуда. Металл, это не обозначение, а имя, остался в лоне Мидгарди, именно он помог мне обзавестись маленькими помощниками.

Помимо всего прочего, сами мысли в голове меня тоже настораживали. Они то и дело походили не на мои собственные, а на чьи-то другие. Показалось, что я просто слышу размышления кого-то другого, но это даже в тех же мыслях звучало очень сомнительно.

Когда последнее тело исчезло, я подошёл к Лизе.

На ней были не очень длинная голубая юбка гофре и на тон темнее голубая рубашка без рукавов. И я только сейчас понял, насколько не обращал на неё внимания, даже не заметил, во что та одета.

Присев на корточки возле девушки, я заговорил, глядя ей в глаза: