Не глядя под ноги погнавшись за мелькнувшей вдали удачей, ты рискуешь споткнуться о камень и свернуть себе шею.

На пороге стоял старый, богато одетый гоблин. Он с ужасом взирал на лежавшего на полу мертвеца, словно не мог поверить своим глазам. За спиной гоблина виднелась стоявшая на крыльце толпа его собратьев.

– Нет… нет… не может быть!.. – слабым голосом прошептал гоблин и, застонав как раненая птица, бросился к погибшему юноше. – Нардаг! Нардаг, сыночек, очнись! Ну очнись же!..

Гоблин принялся трясти его за плечи, словно это могло помочь. По морщинистым щекам хлынули слезы. Отерев их рукавом камзола, гоблин оставил наконец мертвеца в покое и, вскочив на коротенькие ножки, обвиняюще ткнул в меня указательным пальцем:

– Ты! Это ты!.. – вне себя от гнева прокричал он, продолжая тыкать в меня пальцем.

Толпа на крыльце глухо ворчала, вторя словам старика:

– Убийца…

– Он убил Нардага!

– Он убил…

– Убил Нардага!..

Я непонимающе уставился на гоблина, потом мой взгляд упал на по-прежнему зажатый в моей руке кинжал. Ха’ри так! Эта проклятая некромагиня подставила меня!

– Эй, подождите! Я ни в чем не виноват! – вскочив на ноги, поспешно воскликнул я.

– Взять его! – с ненавистью прокричал убитый горем старик.

– Держи убийцу! Взять убийцу!.. – откликнулась толпа.

Растолкав зевак, в дом ворвалась четверка гоблинов, одетых в длинные светло-желтые балахоны стражи. В их руках были зажаты деревянные посохи, увенчавшиеся причудливыми резными навершиями, в которые были вставлены магические камни.

– Стихия земли! Песчаная тюрьма!

Гоблины одновременно взмахнули своими посохами, камни вспыхнули ослепительной желтой вспышкой, и от них ко мне протянулись песчаные веревки.

Я шарахнулся в сторону, но разве магию обгонишь? Песчаные веревки крепко спеленали меня по рукам и ногам, и я рухнул на пол. Кинжал вылетел из моей ладони и закатился под шкаф.

Но на этом стражники Грунка не успокоились. Один из них подбежал и проворно обыскал меня, отобрав все оружие. А магический песок все продолжал обволакивать меня, и вскоре я оказался в плотном коконе.

Стражники отступили в сторону. Толпа ворвалась в дом и, скандируя:

– Смерть убийце!.. Повесить его!.. Смерть ему! Смерть убийце!.. – подхватила меня на руки и поволокла прочь из дома.

Я мог лишь беспомощно таращиться в небо. Скосив глаза, я увидел часть улицы. Прохожие поспешно шарахались в стороны и прижимались к домам, стараясь побыстрее убраться с дороги разгневанной процессии.

Внезапно я увидел в толпе зевак удивленные лица друзей.

– Эль! – закричал я, пытаясь привлечь их внимание.

В воздух взвился камень, угодивший мне точнехонько между глаз. В переносице вспыхнула немилосердная боль, из носа хлынула кровь.

Таким образом меня, осыпаемого со всех сторон камнями и бранью, доставили в Дом правосудия – самое большое здание в городе, в котором заседал правивший Грунком Совет.

Я оказался в маленькой тесной камере, сплошь провонявшей нечистотами. Стражники бросили меня на пол и вышли. Лишившись магической подпитки, окутывавший меня песок рассыпался. Я тут же вскочил на ноги и бросился к двери. Сквозь крохотное, забранное частой решеткой окно был виден уходивший вдаль коридор, а также дверь противоположной камеры, в окошке которой виднелась потрепанная физиономия вусмерть пьяного гоблина.

Гоблин улыбнулся беззубым ртом и помахал мне рукой.

– Ты тоже невиновен? – прошамкал он и визгливо рассмеялся.

Я досадливо цыкнул языком и отошел в глубь камеры. С печальным вздохом оглядев свое новое жилище, я устало опустился на груду песка и потрогал распухший нос. У метнувшего тот злополучный камень гоблина явно не хватило сил, чтобы сломать мои крепкие полуорочьи кости, но ушиб получился будь здоров.