За прошедшее утро она смогла восстановить свой внешний вид, от морщинок и седины не осталось и следа, а кожа вновь приобрела здоровый румянец.

Ведьму провожало всего двое человек. Якоб, сильно пострадавший ночью, отходил от полученных травм в лазарете. Чета Дивусов же стояла на набережной.

– Моё обещание перед Фероксинией исполнено. Свои дела я тоже здесь закончила, а это значит, что я со спокойной душой покидаю Адрианополь.

– Спасибо вам за всё, Фицилия. И я, и моя жена живы благодаря вам. Простите мне мою грубость. Возможно, когда-нибудь я пойму ваше решение казнить Фарида на месте. Вы совершили настоящий подвиг, вытаскивая с того света моих людей. Для многих семей в эту ночь вы стали героем.

«Но не для Якоба», – думал он про себя.

Фероксиния же себе места не находила. Она была рассеянной, невнимательной, слушала их разговор вполуха. Лукреций обратил внимание на странное поведение жены и спросил, что не так. Фицилия глубоко вздохнула, зная, что сейчас будет.

– Лукреций. Я оттягивала этот момент как могла.

– Что случилось?

– Вся эта магия… эти чудеса… они завлекают меня.

– К чему ты клонишь, Фероксиния? – не без волнения спросил он.

– Я хочу обучиться этому. Стать ведьмой.

Дивус глубоко вздохнул и собрался с мыслями, чтобы не ляпнуть что-то необдуманное.

– Ты хочешь отказаться от всей нынешней жизни? Променять её на сомнительное колдовство?

– Нет, что ты! Я жизни без тебя не представляю! Просто на некоторое время я покину тебя и сразу же вернусь, как только постигну всё, о чём мечтаю.

– В тот раз возле двери в кабинет Рада… ты пыталась призвать огонь, да?

– Всё верно. Но у меня не получилось.

– Так с чего ты решила, что в дальнейшем получится? Фита Лин рассказывала, что магия доступна лишь тем, кто искренне молится Идеям.

Его прервала Фицилия, которой этот спор был ни к чему.

– Фита Лин, Фита Лин, столько разговоров о ней. А где она, когда в вашем городе беда? По поводу жены не переживай. Я согласилась обучать её. При должном рвении всё может получиться.

Парень с долей скепсиса смотрел на ведьму и взвешивал варианты.

– Поклянитесь мне.

– Я клянусь. Клянусь, что сделаю из Фероксинии ведьму. Сильнейшую из тех, что видел этот мир.

Корабль исчез из виду, и Лукреций остался совсем один. Даже Якоб, что всегда стоял за спиной, был не с ним. Фита Лин пропала, а Проспер, что взял её с собой, всё время был без сознания.

В городе на самой большой площади раздались множественные крики. Он быстро направился туда.

Когда он прибежал, в самом центре уже стоял белый летательный аппарат. Беженцы из Ховерстада, знавшие, кому первоначально он принадлежал, стрелой мчались прочь.

Все страхи рассыпались в прах, когда трап опустился и оттуда сошёл Галактион с немногочисленной свитой. Все сразу стали радостно ликовать и восхвалять своего истинного правителя.

– Лукреций Дивус, мальчик мой! – радостно приветствовал его Галактион, обнимая как собственного сына, которого ему так не хватало.

– Здравствуйте, господин.

– Я со своими людьми прибыл сюда, чтобы решить вопрос мятежа, а вы уже справились своими силами. Я горжусь вашим городом и его преданностью.

– Спасибо, это честь для меня.

– Ну что, народ уже выбрал нового управителя?

– Выбрал? Мы ждём только ваших распоряжений.

– Ох, и правда.

Галактион смутился, выбрасывая из головы мысли о пурпуском самоопределении. В конце концов, Адрианополь всегда нуждался в крепкой руке.

– Думаю, я бы хотел видеть тебя на этом месте. Ты дружил с Адрианом с самого детства, ты знаешь, что нужно этому городу. Я всё устрою, пока я тут.

– Нет, простите.

Не привыкший к отказам царь опешил.