– Зачем тебе постельное белье с верхних периметров? – спросил главный инженер.

– Сейчас увидишь. Краска есть?

– Имеется, – ответил Михалыч и подошел к шкафу. – Тебе какую?

– Желтую, а лучше золотую!

– А разница?

– Нюансы решают, Старый.

– Тогда держи.

Главный инженер передал помощнику маленькую баночку золотой краски и одноразовую кисть. БиП подошел к столу, аккуратно разгладил ладонями ткань и написал дорогие сердцу четыре буквы.

– Готово! – восхищенно любовался он, словно ребенок, получивший желаемую игрушку.

– Эм-м? – Михалыч посмотрел на помощника с немым вопросом в глазах.

– Детства моего чистые глазенки.

– А-а-а, тогда все понятно… что вообще ничего непонятно.

– Не заморачивайся, потом расскажу, когда время будет.

– Пойдем уже представлять робота на общий суд, а? – устало спросил главный инженер.

– Терпение, остался последний штрих, – ответил БиП и установил рабочим цветом панели синий, а сигналом тревоги красный.

– Все?

– Угу, только давай покурим, волнуюсь я что-то.

После непродолжительного перекура Тайфун был представлен в кают-компании всему экипажу. Македа с удивлением посмотрел на своего старого робота и недовольно подумал про себя: «Неужели они смогли его оживить?!».

– Знакомьтесь, Тайфун, – с улыбкой сказал помощник главного инженера и спустил робота с рохли на пол. – Правда, название пока рабочее.

Тайфун стоял во всей красе. Траки блестели сильнее корпуса, верхняя панель мягко светилась голубым цветом, а венцом творения стал алый флажок. БиП не мог нарадоваться на работу, проделанную вместе с Михалычем. Он запустил робота, и Тайфун медленно пополз, попискивая.

– Тайфун, значит?! Гляжу, на гиперзвуке идет. Прям ракета! – прокомментировал со смехом РиС.

– Точно! Назовем его Ракета, а то как-то не по-людски, – спохватился инженер и скрылся в коридорах корабля.

Через несколько мгновений БиП стоял рядом с роботом, а в руке была все та же баночка золотой краски и кисть.

– Что вообще происходит? – поинтересовался астронавигатор.

– Как корабль назовете, так на нем и… напишите, – объяснил БиП, тщательно выводя на корпусе робота его имя.

– Раз есть имя и «знамя»[28], тогда, напарник, неси для него пионерский галстук. Я приму Ракету в пионеры[29], – подыграл РиС.

– Там столько алой материи, что можно первомайскую демонстрацию устроить, – светился от счастья помощник главного инженера, убегая в ремотсек.

Члены экипажа стояли в недоумении. Никто не понимал происходящего. БиП протянул другу кусок алой ткани, и второй пилот приступил зачитывать клятву пионеров, неизвестную никому из людей будущего[30]. РиС держал руку наискосок на уровне лба и подгонял слова клятвы пионеров под ситуацию. Помощник главного инженера стоял рядом с Ракетой и тихонько повторял текст за напарником, гордо удерживая одну руку в идентичном положении, а другой рукой – самодельный алый галстук для ПИОНЕРА СВОБОДЫ.

– Будь готов! – закончил РиС.

– Всегда готов! – ответил за Ракету БиП.

– Святая Комета! Точно, психи из двадцать первого века! – не сдержался Михалыч и сел за стол рядом с майором Пэтрэнко.

– Что вы сказали? – неожиданно спросил капитан главного инженера.

– Да ничего, мысли вслух.

– А мне показалось, вы сейчас озвучили один из важных секретов этих двоих, – упрямо настаивал Македа. – А значит, уже не секрет, что РиС – это лейтенант Гали Иванова, БиП – лейтенант Иван Кривенко. Друзья, которые непонятным образом переместились из прошлого в будущее. Я все верно говорю?

– Верно, – подала голос второй пилот и сняла рабочую кепку, ставшую уже неотъемлемым атрибутом ее образа.

– Зачем вы так, капитан?! – обиженно прогундел инженер.