– Имплантация успешна, – нейрохирург изучал показатели на мониторах. – Синаптические связи формируются быстрее, чем у большинства. Ваш отец был прав насчет вашего потенциала.

– Мой отец? – вырвалось у меня.

– Да. Джеймс Вернер зарегистрировал вас в программе космопилотов еще до своего исчезновения. Отметил вас как кандидата с исключительными генетическими показателями для симбиоза. Что ж, он не ошибся.

Значит, отец все спланировал заранее. Сообщение в темпоральной бутылке было лишь частью большего плана.

Интересно, что еще он предусмотрел? Что ждет меня среди звезд?

Орбитальный тренировочный комплекс "Гагарин-17" – кольцевая станция на низкой орбите Земли. Место, где человека превращают в машину. Или машину – в человека. С какой стороны посмотреть.

– Добро пожаловать в ад, симбиоты, – инструктор Седова, коренастая женщина с военными имплантами, окинула нашу группу из двенадцати новичков взглядом, который обычно резервируют для лабораторных крыс. – Забудьте все, что знали о себе. Вы больше не люди. Вы – инструменты Корпорации. Четверо из вас сдохнут до конца обучения. Трое спятят от нейроперегрузки. Остальные, может быть, станут пилотами.

Мой симбионт тут же выдал расчет: "Вероятность успешного завершения обучения с твоими показателями – 83,7%". Утешительно, но не сильно.

– Первое упражнение – навигационный транс, – продолжила Седова. – Ваши импланты содержат терабайты данных, но биологический мозг должен научиться их использовать без самовоспламенения.

Нас загнали в круглый зал с капсулами виртуального погружения. Внутри – только кресло пилота и голографический интерфейс. Ни выпивки, ни развлечений – полное разочарование.

– Начинайте с простого, – голос Седовой прозвучал в наушниках. – Рассчитайте орбитальную траекторию вокруг Луны с минимальным расходом топлива.

Я закрыл глаза и нырнул в навигационный транс. Странное ощущение – словно твое сознание раздваивается. Часть меня все еще была человеком в кресле, а другая превратилась в живой компьютер, жонглирующий гравитационными уравнениями.

Перед внутренним взором развернулась трехмерная модель системы Земля-Луна. Я видел силовые линии гравитации, точки Лагранжа, солнечное давление – всю эту математическую кухню, влияющую на полет. Решение пришло не как результат расчетов, а просто… появилось. Как будто я всегда его знал.

– Вернер, – в голосе Седовой проскользнуло удивление, – ваше решение загружено первым. И оно… черт возьми, идеально. Расход топлива на 3,7% ниже эталона.

"Твой отец использовал такой же подход", – заметил симбионт. – "Генетическая предрасположенность к пространственному мышлению. Редкая удача".

– Следующая задача: рассчитайте прыжок через подпространственный коридор от Меркурия к Сатурну. Учтите солнечную активность и гравитационные аномалии астероидного пояса.

С каждой задачей становилось проще. Симбиоз углублялся с каждым часом. Я больше не обращался к импланту за информацией – знания просто текли через меня, как будто я всегда их имел.

К концу первого месяца двое курсантов выбыли из игры. Один отключился от нейронной перегрузки. Второй не смог вернуться из навигационного транса – его вытащили принудительно. Теперь он просто сидит и бормочет навигационные формулы с пустыми глазами. Не лучшая карьерная перспектива.

– Десять осталось, – констатировала Седова без капли эмоций. – Завтра переходим к полетам на симуляторе. Отдыхайте. Вашим мозгам нужно время, чтобы не превратиться в желе.

В своей каюте я валялся на узкой койке, глядя в иллюминатор на звезды. Теперь я знал имя каждой видимой звезды, ее спектральный класс, планетную систему и оптимальную траекторию подлета. Хотел бы я забыть часть этой информации, чтобы просто наслаждаться видом, как раньше.