Видимых глаз это чудище не имело, но я явно ощутил на себе взгляд живого существа. И – чувство страха и злобы, вдруг пахнувшие на меня. Уж эти вещи я всегда чувствовал безошибочно.

Неожиданно огни этого живого шара стали темнеть, пока не поблекли совсем, а потом шар опустился на дно почти бесцветным комком полупрозрачного желе. Это было что-то настолько странное, что над этим стоило подумать очень хорошо.

– Позже, – пообещал я себе. – Только не сегодня, и только не после такого количества коньяка!

До того, что Ори называл 'кухней', мне пришлось пройти довольно длинный и едва освещённый узкий проход. Но так называть эту залу мог только очень большой шутник – мой друг водяной, или Гаргантюа, наверное, ибо 'кухня' в пещере водяного по размерам не уступала обеденному залу небольшого средневекового замка – уж поверьте очевидцу.

Но в другом месте своей огромной пещеры расположить её водяной просто не мог, так как это был единственный зал в его пещере, откуда было возможно сделать вытяжку наружу самого настоящего камина, с самым обычным огнём. В этот же древний дымоход, уже в новые времена, водяной подключил и вытяжку от обычной современной электроплиты. И легкий дымок искусно спрятанного дымохода никогда не выделялся снаружи, теряясь среди груды огромных валунов, наваленных последним ледником в футах в трехстах от берега озера.

Заглянув во внутрь, я залюбовался открывшейся передо мной картиной: В центре залы стоял квадратный стол самого современного вида, заставленный огромным количеством различной бытовой техники. Вдоль левой стены рядком выстроились два огромных холодильника, морозильная камера и электроплита. На плите при этом что-то булькало и жарилось – на всех четырёх конфорках сразу.

И от стола к плите и обратно очень быстрым шагом мелькала Ольга, иногда вытирая пот со лба – абсолютно обнажённая. Явно мешавшее ей полотенце было небрежно скинуто на один из стульев у стола. Фигурка у неё просто точёная, покрытая ровным золотистым загаром – я залюбовался.

Водяной же поразил меня ещё больше: он стоял за столом у огромного гудящего кухонного комбайна, в котором что-то мешалось и резалось, и пристально следил за таймером времени на его лицевой панели.

Поварёнок просто, а не властелин глубин второго по размеру в Европе пресного озера!

И вот тут я неожиданно вспомнил, где видел такие 'шарики', один из которых сидел у водяного в аквариуме в музее. Вернее – не совсем так они обычно выглядели, но очень уж он был похож… Очень. Этот-то существовал в обычном мире, но я вспомнил тварей, которые, когда я их сжигал, как того бесенка на таксисте, выглядели очень похоже. И похолодел.

– А мне стало скучно, и я пошёл вас искать! – сообщил я, входя в зал. – Ори, с тобой можно поговорить?

– Эрих, только не отвлекай! Мне ещё муку надо обжаривать! У нас на ужин будет чорба из озёрной форели! – восторженно ответил водяной, не отводя взгляда от дисплея кухонного комбайна.

– Ори, это важно, – ответил я. – Нам надо поговорить.

– Ты какую рыбу больше любишь: жареную, или тушёную? – спросила меня Ольга, что-то быстро строгая на разделочной доске.

– Надеюсь видеть тебя одетой как можно реже, ты просто великолепна, – ответил я Ольге, – а рыбу я предпочитаю тушёную в красном сладком вине. – Ори, да оторвись ты на минуту! – попросил я водяного.

– Слушай, барон, Оленька потрясающе знает всю эту кухонную технику! А то я в микроволновой печи так никогда бы сам и не разобрался.

– Уже 'Оленька', – отметил я про себя, отводя водяного в сторону. Ведьмочке явно удалось завоевать его симпатию.

– Что случилось? – спросил Ори озабоченно.