– В больнице тяжело. Успеешь ещё наработаться, когда окончишь институт. Пойдём в отдел кадров, поговорим.

Её взяли лаборанткой! Возвращалась домой поздно, шла мимо лавочки с подростками, которые жили своей, незнакомой ей жизнью.

И этот красивый мальчик, что смотрит на неё так пристально и не решается заговорить…

Его арест был для неё страшным ударом. Она, конечно, слышала про наркотики, они хлынули к нам вместе со сникерсами, Макдонольсом. Было и раньше, наверное, но не так широко и доступно.

Наркокурьер – звучало, как разведчик, лётчик, а может, космонавт. Никакой отрицательной составляющей, напротив, он поднялся в её глазах на недосягаемую высоту.

Почему, ну почему он так и не заговорил с ней до ареста! Ничего, она поедет к нему в колонию. Будет ездить часто, как только позволят. И он поймёт, что никто не будет так его любить!

Подстерегла его маму, тётю Надю, когда та возвращалась из магазина.

– Здравствуйте! Вы не знаете меня, я Люся. Вы ездили к Олегу, как он там?

– Держится, не жалуется. Учится, там школа есть. Считает дни, когда выйдет. А дней – тысячи.

– Я могу к нему поехать? Поддержала бы его.

– Нет, пускают только родственников. Разве что, представишься невестой. Но не тянешь на невесту, малявка ещё.

– Я могу надеть туфли на каблуках.

– Нужно, чтобы он заявил, что ты его невеста. Я поговорю с ним в следующий раз. Если согласится, поедем вместе.

До следующей её поездки было долгих три месяца. Люся училась, работала, и всё время представляла, как он обрадуется, когда узнает, что она не отвернулась от него, будет верно ждать возвращения!

Ей нисколько не стыдно, что он в колонии. Он же не бандит какой-нибудь, наркокурьер – звучало даже романтично.

В следующий приезд мама сказала:

– К тебе хочет приехать дочка дворничихи. Люсей зовут, знаешь её?

– Знаю, – ответил коротко, а сердце готово было выскочить из груди.

– Но ты для этого должен хотя бы написать, что она твоя невеста, иначе не разрешат.

– Какая невеста, десятый класс! И потом, я не собираюсь жениться в ближайшие десять-пятнадцать лет. И если соберусь – то уж не на Люсе.

– Почему? Хорошая девочка, беспокоится. Никто ведь не спрашивает про тебя, только она. Это важно, в наше время особенно. Сейчас каждый думает только о себе.

– Так и есть, люди не живут, а выживают. А для выживания и надо – только о себе. И я думаю, что будет дальше, как выжить здесь и на воле! А ты – невеста. Не хочу, чтобы она приезжала. Зачем дразнить, мне ещё почти пять лет здесь загорать.

Как было бы здорово, если бы она приехала! Они бы говорили, говорили…

Но он не имеет права. У Люси должна быть счастливая семья, а это не для него. Никаких привязанностей.

Отнять у него будет нечего. И дома не будет, всегда можно снять квартиру, были бы деньги. А деньги будут в разной валюте и в разных странах, в разных банках. Как говорится, не держи все яйца в одной корзине. И нужен какой-нибудь небольшой бизнес для прикрытия.

Он уходил в эту свою воображаемую жизнь в самые тяжёлые минуты, и это помогало переносить реальность.

Люся продолжала ждать Надежду с редких свиданий:

– Как он там?

– Стал совсем взрослым и самостоятельным.

– Тётя Надя, передайте ему мой адрес. Если захочет, я ему буду писать.

Со временем Надя стала относиться к Люсе, как самому близкому человеку. Мало ли что говорит Олег, тюрьма есть тюрьма. А вот выйдет, может и сладится у них.

В последний раз приехала к нему, вся в слезах – папа умер. Внезапно, утром встал, умылся, побрился и схватился за сердце. Умер в «скорой», по дороге в больницу.

У Олега что-то оборвалось в душе. Знал ведь, что много лет отцу. Но каждый ребёнок считает, что его родители бессмертны.