Пока я затаскивала объемный чемодан в пыльную, забитую на три года обитель кейнара, он смотрел в окно на двор и припаркованные автомобили.

– Кори?

Я притворилась, что не услышала. Квартира Кая была больше и просторнее той, в которой я жила. Три комнаты, просторная кухня, соединенная через арку с гостиной и панорамным окном (ну как Кай и без панорамного окна). Из одной комнаты выходил открытый балкон со столиком и растениями. Правда, цветочки давно засохли, земля превратилась в нечто непробиваемое, да и состояние комнат и кухни оставляло желать лучшего. В одну из них, которая являлась кабинетом кейнара, я решила вообще не заглядывать. Оставила чемодан в спальне, выложила гору книг и учебников в третьей комнате, которую тут же нарекла «своим кабинетом»…

– Кори!

– Ась?

– Где моя машина?!

Выйдя в гостиную, где Кай безуспешно высматривал свою Ламборгини, я как можно спокойнее ответила:

– Ее угнали.

Ответом послужил долгий, обещающих всех земных и неземных мучений взгляд. Я развела руки:

– А что делать? Мне проблем и так хватало! К тому же зачем мертвому машина?

– Я не мертвый.

– Успокойся.

– Она дорогая!

– Я в курсе, – приподняв и опустив кастрюлю, добавила: – У меня был шанс ознакомиться с твоей неисчерпаемой казной.

– Мне нужна машина, – процедил кейнар сквозь зубы и продолжил спокойнее: – Понимаешь, мои способности, они… уменьшились. В несколько раз. И телепортация с каждым днем сходит на нет.

Я озадаченно рассматривала содержимое кухонных шкафов. И вскоре поняла, что та кастрюля – единственная в этом доме.

– Телепортация? Но это же не стихийная магия?

– Нет, – кейнар отошел от окна и опустился на диван: – Но сейчас я чувствую себя выжатым, как лимон. Словно не два раза телепортировался, а десять.

– Странно… – захлопнув пустые шкафы, я повернулась к Каю. – Но это не должно помешать тебе взять тряпку и все убрать. А я пока схожу в магазин. Здесь симпатично, но больше напоминает выставочную комнату в мебельном.

– Я провел тут не так уж много времени, – пробормотал кейнар и неожиданно спросил: – Кори, а Хатон… он вообще жив?

Я уже надевала кроссовки. И замерла на секунду:

– Последний раз я видела его на твоих похоронах в Аскатрале. Выглядел он не очень, но вполне живым.

Кай застонал.

– Пожалуйся тряпкам, швабре и воде. А я в магазин. Удачи.

Когда он выходил из метро, на город только опускались сумерки. Летом темнеет поздно. Настойчивые звезды уже пробивались сквозь красно-фиолетовую завесу исчезающего заката. Они блестели, словно смутные брильянты. Капли росы на траве. Или слезы на темных щеках ночи.

Растолкав пешеходов, он перебежал дорогу на красный и завернул в переулок. Люди оглядывались, но большинство не обращало внимания, спеша домой. К родным. Парень думал, у него тоже будет семья. Небольшая, но будет. Мечтать невредно.

Теплый летний ветер трепал волосы. Натянув капюшон черной толстовки, он уходил прочь от шума перекрестка, пронзительных гудков машин, толпы и запаха выхлопных газов. Парень завернул в сквер, где о людях напоминали лишь пустые лавочки. Студента-хирурга никто не замечал. Он был невидимым благодаря уникальной способности не отличаться от серой массы большого города.

Прошла уже неделя их разрыва с Кори. Где она теперь жила, он не хотел знать. Парень каждый день видел ее на парах в институте, но теперь они не сидели рядом и не бегали в кофейню на коротких перерывах. Не зубрили там лекцию и не гуляли потом в парке, оживленно болтая на разные темы. Кори общалась со всеми, кроме него, перебрасываясь лишь парой фраз об учебе. А после либо уезжала со Стени, либо ее забирал этот свалившийся с небес Леша. Толя хмыкнул, минуя очередную пустующую лавку. Леша. Такому человеку совершенно не подходит это имя.