Рик сник. Потом внезапно повеселел:

– Так даже интересней. Мы идем совершать невозможное, развязываем войну, а еще нам противостоит Ищейка! Всегда хотел таких приключений!

– Отвянь со своей войной, фанатик приключений, – а потом, задумавшись, добавила: – Ты знаешь… я разделяю твои мысли. Люблю авантюры.

Мы съели всего грызуна, выпили чаю из местных трав и улеглись спать. В воздухе еще долго витал пряный аромат, а костер приятно грел спину. Вдали, словно в другом, темном и холодном мире, журчала река. Дымок от углей медленно поднимался в ночное небо. Навстречу звездам и другим мирам.

Открыв глаза, я неспешно села и потянулась. Солнце только вставало. Рик безмятежно спал, свернувшись клубочком. Крылья здорово греют и служат неплохой подстилкой.

Пнув оборотня ногой, я пошла на ближайший холм. Вся трава покрылась легким инеем, а в воздухе ощущался морозец. Земля хрустела под ногами, как печенье. Вся сырость намертво затвердела ночью, поэтому я с легкостью забралась на холм.

Здесь дул сильный ветер, принося холод с гор. Вокруг, куда хватало глаз, раскинулись красные и желтые холмы. Между ними, словно одинокие статуи, росли ели. А на горизонте возвышались над всем миром неприступные скалы Аскатральского хребта.

Я втянула носом воздух. Меня тянуло туда, на заснеженные пики королей природы. Туда, где бешеный ветер гнал серые облака, а в защищенной скалами долине расположилась община кейнаров. И Аскатральский пик.

Туда, где я провела лучшие дни своей жизни.

Где-то за этим хребтом, в недрах еще одних гор сидит кейнар, с которым я провела те дни. Сидит, скованный цепями со всех сторон. Заморенный голодом. Униженный. Лишенный гордости и свободы. Я закрыла глаза и представила себе это. Стало холоднее.

– О чем задумалась?

Сзади бесшумно подошел Рик. Ветер трепал его густые волосы и сдувал с плеч куртку. Глаза прищурено смотрели вдаль.

– О нашей цели, – без эмоций ответила я.

Оборотень кивнул:

– Что о ней думать? От этого ничего не изменится. Нужно действовать и достигать ее, а потом думать, – он развернулся и начал спускаться. – Пошли, я надеюсь к вечеру добраться до Текхгура.

Я кинула последний взгляд на горы.

– Не волнуйся, Кай, – прошептала я. – Я знаю, что делаю.

И, отвернувшись, спустилась вслед за Риком.

– Ну и долго нам еще? У меня остался всего один капатакс!

День клонился к вечеру. Мы все шли вдоль реки, никуда не сворачивая, дрожа от холода и корчась под дождем. С последним вообще проблемы – льет, когда захочет, без всякой системы.

– Хватит ныть! За тем холмом город, скоро приедем.

Я оглянулась. Тут холмов больше десятка!

Тем не менее через полчаса мы действительно выехали на жалкое подобие дороги. А еще через минуту впереди показался Текхгур.

Здесь заканчивались предгорные равнины и луга, и начинались настоящие горные леса. Река разливалась в озеро с обрывистыми каменистыми берегами. С одной стороны водоема росли темно-зеленые ели, высокие и гордые. Несмотря на рельеф, они упорно цеплялись корнями за камни и стояли сотни лет. Вверх уходили скалы, а в расщелине, где вечно царила тень, уже лежал снег. Зато с другой, равнинной стороны, примостился город. Россыпь невысоких домиков, от деревенских лачуг на окраине до трехэтажных особняков в центре плавно спускалась к воде. По набережной ходили люди, ветер покачивал деревянные лодочки. В город вела одна дорога, постепенно из грунтовки превращаясь в брусчатку. Вдоль нее мирно паслись белые овечки.

Наконец, из-за туч выглянуло солнце. Шпиль самого высокого здания блеснул золотом, а вода в озере приобрела лазурно-голубой оттенок. Жаль, что через полчаса все это канет во мрак.