Однако, даже три огроменные чашки черного кофе не помогли ему обрести необходимую бодрость.

Спотыкаясь о коврики и пороги, Курт выбрался из родовой башни. Первой его мыслью было воспользоваться одним из семейных аэробайков. Однако, предположив, что в разговоре может понадобится какое-либо существенное оборудование, Курт отправился к другу на своем звездолете.

*

– А че, крейсер был занят? – шутливо поинтересовался Грум, когда корабль оперативника, плавно сложив крылья, приземлился возле грота.

– Что? – не оценил юмора Курт.

– Все никак не проснешься?

– Да, че-то как-то… – пробормотал он, споласкивая лицо в студеной воде, стекающего по гроту, водопада.

– Реакция на стресс что ль? – пожал плечами друг. – Че-то не замечал я раньше за тобой такой бабской чувствительности.

– Да, сам не знаю. Еле с управлением кораблем справился по дороге к тебе, – Курт чувствовал, что говорить ему становится все труднее.

– Ты даже на подколы не реагируешь… Та-а-ак. Подожди-ка! – Грум подозвал к себе пару роботов и отдал им, трудно воспринимаемые ускользающим сознанием Курта приказы. – Эй! Не вырубайся пока! – услышал он сквозь опускающуюся завесу сна слова друга. Но трава у грота была такой мягкой, а солнце таким теплым, что Курт больше не был в состоянии сопротивляться, и погрузился в крепкий, глубокий сон.

*

Оперативник открыл глаза, лежа на обеденном столе в столовой Грума. Из его руки торчало две иглы, прикрепленные к длинным, прозрачным трубкам. Другой конец трубок крепился к сосудам с цветной жидкостью. Над сосудами пытались хлопотать домашние роботы Грума. Но тот, отмахиваясь от них как от назойливых мух, пробовал контролировать сосуды самостоятельно.

– Какого черта! – резко поднявшись, воскликнул Курт. Однако сильное головокружение вынудило его рухнуть обратно.

– Мне бы тоже хотелось знать, друг, кому непосредственно, а главное зачем, пришла в голову мысль опоить тебя наркотическим снотворным. Причем в столь адской дозе. Ты что ел во время последней миссии?

– Ты уверен в своем диагнозе? Ты ведь не врач, – напомнил Курт.

– Уверен, друг. Вещество, которое в тебя влили, не предназначалось, чтобы тебя убить. Скорее вызвать недееспособность. И это перед самой комиссией… У тебя появился явный недоброжелатель. Кому ты перешел дорогу, приятель?

С громким стоном оперативник потер рукой, свободной от трубок, раскалывающуюся, как от сильного похмелья, голову.

– Бред какой-то! Это ВСЕ какой-то бред!

– Ты знаешь, кто тебя траванул? – удивился Грум.

– Увы, да. Это моя мать.

– Оборжаться. Ваши с Кариной родители просто полны любовью к своим детям, – с нотками иронии резюмировал Грум.

– Ты о чем?

– У меня есть, что тебе рассказать.

– Давай.

– Чуть позже. Сначала дождемся, чтобы твой организм полностью избавился от гадости. Не уверен, что комиссия не засечет присутствие наркотического вещества в твоей крови. Но, по крайней мере, лично ты сам начнешь ощущать себя человеком. А потом я расскажу тебе презанятнейшую историю.

– Тебе много удалось раскопать?

– Сам в шоке. Сейчас весь дворец Вершителей гудит из-за твоего отчима и его дочери.

– Все так серьезно?

– Это ты сам сможешь оценить. А пока не отвлекай меня, и не пытайся встать со стола. Скоро твоя кровь очистится, – порекомендовал Грум, наблюдая как подлетевший домашний робот, ловко дополнил сосуды новой порцией жидкости.

– Черт и что твориться! – в сердцах высказался Курт.

– Согласен, – кивнул друг.

*

По завершению процедуры, Курт ощущал зверский голод, и роботы Грума, снося друг друга в полете, старались удовлетворить желания гостя.

– Так что ты собирался мне рассказать? – запивая добрую порцию пирогов кружкой морса, спросил Курт.