Конрад встал, подошёл ко мне и крепко поцеловал.

– Спасибо, кошка, что ни минуты не сомневалась во мне!

Да-а! Это было восхитительно. Он понял, кто я и какая. Мир вокруг стал очень ярким. Видимо из-за прилива эндорфинов, и я кое-что поняла.

– Это и не Клавдия Николаевна. Ей муж не даёт худеть, и она втихаря бегает в бочки, пока он с близнецами. Остаются трое: Таисия Дмитриевна, этот убеждённый коммунист и девушка в чёрном.

– И весь, обслуживающий персонал, – пробасил Вася. – Пахомыч спит, Повар тогда крутилась на кухне, медсестра была занята, про остальных не знаю. Племянница Татьяна с ресе́пшена подошла бы, но, увы-увы.

Я вспомнила разговор с Татьяной и возразила:

– Нет, она ничего не знала про свойства зеркал. Она сама удивлялась, кому нужен маятник от часов. Она ненавидела и часы, и презирала старые зеркала Тамары Витольдовны. Знаете, что мне не нравится? Нам буквально подставляют этих троих, которых я назвала.

Вася кивнул:

– Я ничего не нашёл о значении рамы для зеркала. Значит, её выкинули, и второе зеркало, скорее всего, у кого-то просто лежит, а мы его не узнаем.

Конрад что-то набрал в телефоне.