– Каким образом он это сделал?

– Оставил улику возле потайной двери на чердаке, – Грево кивнул на саквояж, устроившийся в кресле напротив. – Шкатулку с отрезанной частью лица Ирины и с пустой ампулой. Уверен, что остатки вещества в ампуле совпадут с тем, что нашли в крови жертвы. Как вам, мистер Лефрой?

– Если все так, то это похлеще подарка к Рождеству. Мы имеем дело с психом.

– Нам попался очень интересный псих. Такого еще не было в истории Альфа-Вавилона.

Грево поднялся в кресла, шагнул было к окну, но раздумал и приблизился к трехмерной модели города. Металлическая махина в человеческий рост стояла в центре кабинета начальника полиции и, мерцая маленькими огоньками, то засыпала, то вновь просыпалась, словно бы жила.

Грево решительно потянул на себя один из секторов, и модель покорно открылась, явив свое нутро.

– Иногда не задумываешься, насколько этот город огромен…

Лефрой, который все это время ожидал продолжения речи, опомнился:

– Я бы предпочел, чтобы этот «интересный псих» никогда бы не появлялся, – заметил он, деловито составляя блюдца и чашку на поднос и отодвигая его прочь от себя. Затем он щелкнул тумблером радиосвязи с секретарем: – Майлз, свяжитесь, пожалуйста, с лабораторией Академии…

– Пусть ваши люди, Лефрой, – продолжил детектив, – следят за домом Гагариных и за каждым его обитателем, если тому вздумается покинуть его пределы. И за Николаем Дурново в том числе – он уже практически член семьи и очень важный фигурант дела.

Спустившись в лабораторию вслед за уликами, Грево взглянул на результаты вскрытия и анализа крови Ирины. Обнаруженное в крови вещество, насколько он мог судить, действительно соответствовало тому, что он нашел в ампуле – оставалось только дождаться официальных результатов. Помимо собственных исследований, сотрудники Скотленд-Ярда намеревались передать ампулу и результаты работы в Академию наук – тамошние специалисты легко смогут воссоздать это вещество в большом объеме.

– Результаты будут готовы к вечеру, – пообещал мистер Сэлз. – Быть может, удастся подключить кое-кого из Академии наук. Думаю, это покажется им интересным.

– А возможно ли узнать в Академии, кто занимался исследованиями в области анестезиологии? – спросил Грево. – Вещество новое и не похоже ни на что, встречавшееся мне прежде. Вероятно, что имен в предполагаемом списке окажется немного…

– Я понял вас, сэр. Конечно, мы отправим в Академию официальный запрос.

Прямо из Скотленд-Ярда Грево позвонил домой. Миссис Тернер доложила ему, что не далее, как десять минут назад звонил джентльмен, представившийся Николаем Дурново и желавший поговорить с детективом, но решительно никакой информации более не сообщивший.

– Благодарю вас, миссис Тернер, за ценные сведения. Хорошего вам дня, буду поздно, – отрапортовал Грево.

Не мешкая, он отправился в дом Гагариных. Николая встретил буквально на пороге – осунувшегося, с темными кругами под глазами и в старомодной одежде. Похоже, смену гардероба ему достали из закромов старого князя.

Новый Вавилон, с его тягой к роскоши, казалось, вовсе забыл едва начавшийся двадцатый век – в его моде, и в искусстве царил кичливый пасынок века девятнадцатого.

Впрочем, серый костюм строгого довавилонского фасона и кроя был Николаю впору и к лицу.

– Господин Грево, доброе утро. Слава Богу, это вы! Заслышав механический экипаж, я решил, что снова явились эти стервятники.

– Журналисты?

– Если их можно так назвать. Все серьезные издания побывали у нас этой ночью. Теперь кругом шныряют шакалы из желтых газетенок.

– Как обстановка в доме?

– Плохо. Узнав, что Гагарины готовы поговорить с вами, доктор Беккер немедленно приехал.