– Кстати, ты мог бы сам сделать себе метлу, если тебя не устраивает эта, – сказал Вао напоследок.

– Я метельщик, а не плотник! – устало бросил ему вслед Ты-младший, продолжая мести двор.

Ты-младший думал о том, кем бы другим ему стать. Ибо профессия метельщика не сильно привлекала паренька. Конечно, его отец – Ты-старший и дед – Ты-первый, утверждали, что их ремесло самое нужное. Ведь если не будет их, метельщиков, то весь мир просто зарастёт грязью. В городах не останется ни одной чистой улицы, а люди будут ходить в пыльной одежде. Однако дядя Ты-младшего по матери трудился кожевником, а его брат – булочником. Оба считали свою профессию более важной, чем профессия метельщика. Поэтому Ты-младший решил пойти поискать своё призвание в этом необъятном мире.

Но одному идти было страшновато. Поэтому он, подготовив всё для похода – котомку с едой на семь дней, фляжку с водой, свой любимый тесак, метательные ножи и одеяло, – решил подождать носильщика Вао. Ты-младший считал его приятелем. Опять же вдвоём идти не так жутко. А носильщик слыл бывалым человеком, повидавшим многое, побывавшим в разных переделках.

В следующий раз, когда пришёл Вао, Ты-младший отложил метлу и предложил носильщику отправиться путешествовать.

– Зачем? – удивился Вао, тем же способом, что и в прошлый раз, закидывая груз на плечи.

– Я хочу найти себя и своё призвание, – ответил Ты-младший.

– Ты хочешь, ты и иди, – усмехнулся Вао. – А я призвание уже нашёл.

– Неужели ты хочешь всю жизнь быть носильщиком, Вао?

– Зачем всю? – покачал головой Вао. – Я переноской грузов только деньги зарабатываю. А для души пишу стихи. Вот ношу мешки, коробки, прочую ношу и сочиняю стихи.

– Ну вот, – опечалился Ты-младший. – Я надеялся, что ты пойдёшь со мной. Будешь мне в дороге товарищем.

– Не огорчайся, – ответил Вао. – Пойти с тобой я не могу. Но до Второй восточной площади провожу точно.

– Хоть так, – согласился Ты-младший. – Может, до ворот проводишь? Ведь я никогда не доходил до городской стены.

– Там видно будет, – неопределённо махнул рукой Вао.

Ты-младший отложил метлу, взял приготовленные вещи и приятели вышли за ворота. Их путь пролегал через Вторую восточную площадь, за которой, как говорили, располагались ворота. Около часа приятели петляли по переулкам, толкались через рынок и, наконец, вышли на центральную улицу. Она называлась Первой Кузнечной. Поговаривали, что раньше здесь жили те, кто ковал железо и другие металлы, делал мечи, кольчуги, наконечник для стрел и копий, лемехи к плугам, бойки к топорам, ювелирные изделия, лудил прохудившиеся кастрюли, ведра и сковороды. Но потом трудовой люд переселился. Появились переулки кузнецов, бронников, оружейников, ювелиров и лудильщиков, соответственно. Сама же улица стала торговой, там построили свои дома и лавки купцы. Но старинное название улица сохранила. Ты-младший дивился ширине замощённого камнем проспекта, разделяющего пешеходную и проезжую части. Улица, где он жил была земляная и по ней одинаково скакали на лошадях, ездили на повозках и ходили пешком. Дорога шла под горку. Поэтому идти оказалось легко.

Проулок Кузнецов вывел приятелей на Вторую восточную площадь – свободный от строений замощённый булыжником участок круглой формы. По краям его возвышались дома богатых горожан. В обычное время это место почти пустовало, лишь иногда его использовали для оповещения народа о решениях правителя. Зато в праздники на площади проходили гуляния, состязания борцов и мастеров кулачного боя. Сейчас же здесь установили помост, где учёные проводили свои диспуты. В детстве Ты-младший, по настоянию отца, посещал школу, где его учили писать, читать и считать. Но тогда он не стремился к наукам, его больше интересовал кулачный бой и фехтование тесаком. Иногда к ним заходил скорняк Жунь, слывший в квартале мудрецом. Они с отцом много спорили о божественной природе императорской власти, о сути мироустройства и о месте простого человека в мироздании. Но эти споры обычно проходили за кувшином-другим вина. Вследствие чего спорщики, не приходя к единому мнению, расползались, кто куда. Скорняк Жунь уходил домой, сильно пошатываясь, отец ползком добирался до постели. Ты-младший любил слушать эти дискуссии, не влезая, впрочем, в них, так как многие слова просто не понимал.