Последующее разыгралось с изумительной быстротой.

Приблатненный начал подниматься с сидения, но не успел. С хриплым рыком Александр стремительно шагнул вперед и, врезал, вкладывая в удар весь вес, полусогнутой рукой сбоку в челюсть, рука онемела.

Приблатненного швырнуло в сторону. Наткнулся на скамейку и с глухим стуком рухнул на грязный пол.

В глазах бандита мелькнул неподдельный испуг, явно не ожидал ответа, но замешательство длилось миг. Рука, с траурными ободками под ногтями, прикоснулась к челюсти, с матерным ревом вскочил на ноги.

Оскаленный, побледневший блатной, по-боксерски прижимая к груди кулаки и, весь наклоняясь вперед, кинулся на ожидавшего с перекошенным от ярости лицом Александра.

Вскочили соседи и повисли на плечах, удержали блатного на месте. Со сведенных судорогой губ полились невнятные, перемешанные с матерной руганью, угрозы. Тяжело ступая, подошел будущий начальник угольного разреза. Над жесткой черной гномьей бородой сверкали угольные глаза. Остановился напротив драчунов. Парни, державшие приблатненного, разжали руки. Окружили солдаты, видно – не оставят командира в беде. Блатной зыркнул чернявым глазом, замолчал и нервно щелкнул суставами пальцев.

– Что здесь произошло? – сказал, перекрикивая рев вертолетных двигателей, клокочущим, низким голосом начальник угольного разреза.

– Этот, – бывший национальный гвардеец поспешно выкрикнул и ткнул пальцем в синих линиях татуировок в Александра, – ударил меня ни за что, ни про что!

Взгляд мужчины остановился на руке с татуировкой, явно опознал ее. Потом на багровое пятно на челюсти. Пожевал нижнюю губу и испытывающе посмотрел на окаменевшее, с катающимися пол розовой кожей желваками, лицо Александра:

– Это правда?

Ответить молодой офицер не успел. Вмешался подчиненный Александра – Магомедов. После памятного боя, когда освобождали пленников из Селинного, командир взвода стал для него непререкаемым авторитетом

– Я все видел, этот, – кавказец просверлил неприязненным взглядом приблатненного и махнул рукой в его сторону, – фуцин первый начал махаться! Подставил подножку, и лейтенант упал.

– Ну, что скажешь в оправдание? – пробасил начальник разреза, повернувшись к бывшему национальному гвардейцу и воинственно выпятив вперед короткую гномью бороду.

– В натуре, начальник, врут, наговаривают на честного пацана! – заорал с истерикой, распальцовывая пальцы, приблатненный в глазах сверкнул безумный огонек. Словно еще миг и броситься на врага, однако и на сантиметр не сдвинулся с места, во рту мертвенно блеснула золотая фикса, – Офицерик первый начал. Зуб даю, врет фраер!

Александр катнул желваками, пальцы левой руки многозначительно тронули саднившие костяшки правой.

Начальник разреза, не отрывая хмурого взгляда от лица блатного, хмыкнул насмешливо:

– Золотой, свистящий даешь? – взгляд заледенел, – Этого недостаточно. Кто еще что видел?

Невысокий мужчина в ковбойской шляпе, за все время инцидента так и не поднявшийся с места, приподнял руку. Дождался, когда взгляд начальника остановиться на нем и произнес громко:

– Я видел. Старлей лежал на полу, а этот, – взглядом указал на блатного, – обзывал его бакланом.

– Понятно… протянул начальник разреза. Взгляд, перебежал на блатного, потемнел:

– Когда вербовался на разрез, – пробасил зло, с нотками презрения, – читал в контракте, что запрещено?

– Да, – нехотя процедил блатной, а Александра мазанул лютым взглядом.

– Ну, тогда не обижайся! За этот месяц лишаю тебя премии, еще одно нарушение контракта, – рявкнул мужчина, – вылетишь со стройки быстрее собственного визга! – хмуро глядя на уставившегося в ноги блатного, покачал головой, – Ты понял меня? – добавил с угрозой в голосе.