И вот наступил день, когда мы покинули Тровер. Во главе войск ехали Винсент, Гор, Носсир и я. Морроу я оставил в городе, чтобы он всегда был рядом с Толсоном и Семилианной. Конечно, им хватило бы опеки Дика и Генри, но я перестраховался на всякий случай. Толсон, рвавшийся отомстить чудовищам за смерть отца, был польщен, когда я сказал ему, что его присутствие в Тровере важнее, так как он очень умный и мне будет спокойнее, если он будет рядом с Семилианной. А перед этим была ночь, проведенная с девушкой, ночь, полная любви и слез, был прощальный поцелуй у ворот города, обещания и снова слезы. Она все время плачет. Неужели можно так сильно любить?! Я чувствовал, что несладко придется мне, когда настанет пора выбирать между Семилианной и Луизой.

А мимо проносились деревни, разрушенные или спаленные, и крестьяне покидали родные поселения, которые чудовища сравняли с землей, переступали тлеющие головешки и вливались в наши ряды, решительно сжимая в мозолистых руках косы, серпы, молоты и лопаты. По Бермандии медленно, но уверенно распространялся слух о том, что Скворт мертв, а вместо него страной правит король-чудовище, и люди присоединялись и присоединялись к нам. Наша армия росла, как снежный ком, обрастая добровольцами, людьми, которым больше некуда было пойти, и теми, кто рассчитывал поживиться дорогими трофеями. Мы, словно лавина, катились на юг, чтобы смести с лица земли оборотня и его войско, чтобы очистить Подлунный Мир от мерзких созданий. Задуманная нами акция приобрела огромные масштабы, и мне казалось, что уже вся Бермандия, как один человек, поднялась на борьбу с тираном. В каждом городке, в каждом поселке, через который мы проходили, нас радушно встречали, отдавали свои последние запасы, формировали отряды из желающих присоединиться к нам. Но уцелевших населенных пунктов нам попадалось очень и очень мало, ибо Лжескворт, отступая, постарался сделать так, чтобы наше продвижение к Южным болотам не было легким. Он сжигал все, что попадалось на его пути, и часто нам приходилось обходить стороной огромные пепелища, где над выжженной землей еще витал черный густой дым. Он вырезал весь скот и трупами животных завалил ручьи и колодцы, одновременно лишая нас таким образом и мяса, и воды. Повсюду перед нами вырастали наспех сколоченные виселицы, на которых ветер зловеще раскачивал из стороны в сторону серые тела ни в чем не повинных местных жителей. Но это не запугало никого, а, наоборот, только прибавляло людям злости, ненависти, и подтверждало, что здесь прошел не человек, а зверь, и мы шли и шли на юг.

И вот перед нами встали каменные стены принадлежавшего когда-то мне замка, за которыми меня ждала Луиза. Я думал, что придется штурмовать замок, но ошибся. Когда мы послали Лжескворту ультиматум, предполагая, что он решил укрыться за толстыми стенами, то через полчаса был опущен подвесной мост и распахнуты дубовые ворота. Я въезжал в замок, спеша поцеловать Луизу, видя перед собой ее прелестное лицо, чувствуя запах ее шелковистых волос, а во дворе меня встречал улыбающийся тесть.

– Здравствуй, Донат. Где Луиза? – спросил я управляющего, думая только о девушке.

– Она у себя, герцог, ― сказал Донат и снова улыбнулся.

Я спрыгнул с коня и побежал по знакомым лестницам и коридорам в комнату Луизы. Вихрем влетел я в ее покои. Девушка мирно и безмятежно спала. Я сел на край широкой кровати и, наклонившись, нежно поцеловал Луизу в губы, а потом просто смотрел на нее, любуясь. Может разбудить ее? Нет, пусть еще чуть-чуть поспит. Но почему ее не разбудил Донат, зная, что вот-вот я буду в замке? Почему здесь больше никого нет? Где воины-аркольцы, которых я оставил охранять Луизу, ее отца и замок? Я почувствовал небольшую тревогу. А Донат? Что-то показалось мне в его облике странным. Но что? А может, я излишне подозрителен? Может, ничего не произошло и все в порядке, а я паникую? Скорее всего, я переутомился за время нашего долгого перехода. Я увидел на дамском столике, стоявшем в двух шагах от кровати, распечатанную бутылку вина и потянул к ней руку. Рука! У Доната вместо культи была здоровая рука, с непонятно откуда взявшейся вполне здоровой кистью! Я хотел вскочить и бежать во двор, но чьи-то холодные цепкие пальцы схватили меня за горло. Хрипя, я нечеловеческим усилием повернул голову, и мои глаза встретились с налитыми кровью глазами Луизы. Рот ее перекосился в презрительной ухмылке, искаженное лицо выражало ненависть. Съездив ей локтем по зубам, я резко рванулся в сторону, и, освободившись от ужасной хватки, упал на пол. Быстро поднявшись на ноги, я освободил из ножен меч. Сплюнув расквашенными губами мелкое крошево зубов, женщина с низким гортанным сипением разорвала на себе рубашку.