И мы попробовали.
На въезде в Сосногорск остановились, чтобы проверить герметичность затычек и разузнать о дороге в Вис. Масло текло шустрее прежнего, а о дороге спросить было практически некого: за полчаса мимо нас проскочили лишь две машины, да и те не остановились, как мы ни просили. И это было вполне понятно: какой идиот остановится практически в полночь на безлюдном шоссе, когда его тормозят три субъекта неопознанной наружности с неясными намерениями!
И всё же, когда я в очередной раз без всякого энтузиазма махнул рукой, серый «Жигуленок» скрипнул тормозами и прижался к обочине.
– В общем, так, – доложил я Женьке и Толику результаты, – до Виса теоретически доехать можно, практически – нет! Туда около ста километров по такой же дороге, что мы только что преодолели.
Но Толик лишь горько усмехнулся:
– Да если бы туда даже автобан был проложен, с такой течью мы не доедем!
Одним словом, мы припёрли шефа к бетонной стене реальности стальными доводами случившегося, и, в результате, поехали ночевать в Сосногорск, предоставив бригаде Николаича полную самостоятельность в средствах вывоза самоё себя и имущества из недоступного Виса.
Насколько мне не понравился Сосногорск в первое посещение его, настолько же он мне понравился в посещение второе. Особенно, гостиница. Это был двухэтажный домик, отбежавший от центральных улиц в тенистую тишь. А в домике заботливые хозяева сделали полный евроремонт, и вообще так бесподобно приспособили помещения для отдыха, что, кажется, жил бы тут всегда и никуда не стремился!
Но, увы, автомобиль был отремонтирован, бригада Николаича и Женька с Антоном отбыли по домам, и нам с Толиком волей-неволей пришлось распрощаться с уютной гостиницей. Нас ждали новые дороги.
Но мы были уже не вдвоём. Шеф, решив, что на нас двоих он не может положиться в полной мере, прислал нам подмогу. Подмогу звали Константин, и имела она возраст самый минимальный для того, чтобы говорить о каком-то жизненном багаже. Тем не менее, парень этот был надёжен, в шоферском деле сведущ, и лишь его некоторая медлительность выделяла его на нашем с Толиком фоне, так как мы оба были шустры и энергичны (к сожалению, даже там, где это и не требовалось).
Причиной течи масла оказался заводской дефект поддона картера, который был отлит из силумина. В нём затаилась трещина, и горячее масло с удовольствием через неё сваливало на свободу. Правда, Анатолий высказал сомнение в том, что это дефект завода, но детальную разборку мы решили отложить до времён лучших. Отыскав в Сосногорске аргонную сварку, мы заделали лишнее отверстие и успокоились. Ах, как это было легкомысленно с нашей стороны!
Когда до Кирова оставалось километров тридцать, Костя, проруливший всю ночь, не выдержал:
– Серёга, я – всё, готов.
– А я давно тебе твержу: иди к Толяну в спальный фургон и спи, а ты всё: я ночью люблю ездить, ночью!
– Да, ночью я очень люблю ездить, но после последней кормёжки глаза просто склеиваются.
Костя остановился, и мы вывалились из кабины, чтобы поменяться местами, а, заодно, слить из организмов ненужные компоненты.
– Ни фига себе! – присвистнул Костя.
– Что ещё там? – зевнул я.
– Гляди!
Заглянув под машину, ничего неординарного я там не обнаружил: тоненькой весёлой струйкой горячее масло вытекало из чрева двигателя нашего автомобиля.
– Нет, это не заводской брак, – после минутного молчания выдал Костя.
Я только саркастически усмехнулся:
– Да ты просто гений! Чтоб до такого додуматься, нужно иметь недюжинный мозг!
– Но это же очевидно! – почти заволновался гений, явно не почувствовавший этого сарказма.