– Что ты хочешь?

Возникла пауза. Затем врач резко и чётко произнёс:

– Тебя.

– В каком смысле?

– В прямом, я хочу провести с тобой ночь.

– Это невозможно! – испугалась я, не зная как поступить, но в душе уже готовая отдать этому орч всё что он захочет.

– Это условие. Это справедливая плата, – напирал он.

– Тебя казнят или скормят ворлаки прямо живым, – неожиданно для самой себя перешла я в наступление, – но если ты этого так желаешь, пусть будет так!

Врач замолчал и сел на кресло. У него в комнате имелась плетёная из ивняка мебель – удобство довольно редкое для Морзага. Наконец он проговорил:

– Жизнь мальчика для меня и для всех остальных ничего не стоит, но в то же время стоит для тебя очень много. Что у тебя есть достаточно ценного, за что я не заплачу своей жизнью?

– У меня ничего нет, – с облегчением и злорадством ответила я.

– О… речь идёт о жизни твоего брата, а ты торгуешься, – с тем же злорадством заметил врач, – видимо тебя здесь всё же кое чему научили.

– Так чего ты хочешь, коллекцию трофейных нашивок, мою саблю, котелок, мешочки с чаем или может быть мои штаны? – продолжила я язвительно.

Врач встал и подошёл к окну, он снова помолчал, а затем ответил очень серьёзно:

– Я хочу того, чего у тебя пока нет, но когда ты станешь старшим офицером, у тебя это будет. Тогда и сочтёмся. Согласна?

Не имея выбора, я ответила «да», и мы ударили по рукам.

Мрео-Гу, – так звали врача, – отправился в другую комнату, откуда вышел уже неся в руках нечто вроде кожаного чемодана. И мы пошли в мою башню.

Айлиль лежал так же – обмякший, не подающий признаков жизни.

Мрео быстро раскрыл свой ящичек и приступил к работе. Его талант был несомненен – он был прекрасным хирургом и сильным орч-шаманом.

Вот уже по стенам в красном пламени кружили чёрные тени, а в котле кипела какая-то адская смесь для лечения. Башня опустела, все кто жил внизу почуяли недоброе, и посчитали нужным прогуляться подальше от башни. Все боялись чёрных теней.

Властный окрик шамана – и губы Айлиля дрогнули. Нет, он не вернулся, но словно бы приостановился, не смея уходить дальше в мир забвения. Очень очень медленно он оборачивается – да, он что-то видит здесь, в мире живых. Он прислушивается… Он не знает что делать.

– Эй, фейри, – снова называет меня так врач, – я сделал с раной всё что должно, парень может жить. Если захочет. А теперь я ухожу.

– Как уходишь, но он же без сознания!

– Остальное твоя работа. И помни о сделке.

Я была в ярости и готова была сунуть нож под рёбра этому ублюдку, но не могла сосредоточиться на чём-либо, кроме непосредственно лица Айлэ, мой взгляд был прикован к его закрытым векам, сомкнутым губам… Между тем, чёрные тени схлопнулись веером и чемодан закрылся.

Звенящая тишина ночи окутала меня, как саван, снова я одинока в этом страшном чужом мире, одна на всём белом свете. А здесь и свет не белый… Я смотрю в лицо Айлиля, шепчу ему ласковые слова – я вспомнила их! Глажу его непослушные медные волосы, зову по имени.

Мне безразлично, что стены моего жилища содрогнулись от бешеной пляски чёрных призраков, какая разница? Мне всё равно… И я засыпаю сидя, склонив голову вниз.

– Мэй, мне больно, – разбудил меня стон Айлиля.

Дни летели быстро, я разрывалась между тренировками, учёбой и уходом за Айлилем. Мне сказали, что если я его быстро не поставлю на ноги, то по закону Морзага его умертвят. И я старалась изо всех сил, промывая и заживляя рану, заговаривая и зачаровывая плоть и кровь его, утешая его дух. Особых личных талантов к исцелению у меня нет, хотя все знания, какие только возможно в области медицины, я хватала с жадностью, ибо знания эти полезнее всего, да и вообще всякое знание для меня было как глоток живой воды. Но я не справлялась, я боялась оставлять его одного в башне, но и сидеть с ним, не посещая занятия, я не имела права. Тогда я решилась отправиться в квартал, где жили женщины орч, и найти там Райрг.