– Запомните: синий лишайник – снотворное, чёрный – кладут в раны для излечения и заживления, коричневый – просто табак, зеленоватый – яд, – повторял высокий горбоносый орч, преподаватель медицины. Похожий на грифа, он расхаживал по комнате в сером плаще, в который обматывался наподобие мумии, и повторял нам одно и тоже.

Но эти его уроки были самые опасные, опаснее фехтования и езды на ворлаки. Всё дело было в том, что для его уроков часто нужны были раненые, на которых мы учились. Иногда это были пленные. К счастью для меня, настоящей хирургии нас не учили. Но обрабатывать и зашивать раны мы учились на каждый четвёртый день обучения. Благодаря этим занятиям я узнала многие тонкости травного дела орч.

Часто дело касалось отравлений и противоядий, змей и нанесения разных ядов на разные виды оружия. По мнению орч, это тоже входило в раздел медицины.

Кроме медицины, нас учили верховой езде на ворлаки уже более серьёзно. От нас требовалось умение ладить с этими зверюшками, подчинять их себе, а также виртуозно ездить на них без седла и вести бой на скаку.

После таких занятий все мы были покусаны и избиты, мы падали и пропускали удары, и вот тут как раз начинались уроки медицины.

Однажды я пришла вечером с занятий, и не нашла дома Айлиля. Я решила подождать на месте. Усевшись в угол, я взялась чинить свою куртку, пришивая отрывающиеся заклёпки.

Вдруг на лестнице внизу послышались странные звуки, словно кто-то шёл и волок за собой по ступеням тело.

– Айла убит, забирай.

– Как убит, что ты говоришь? – вскочила я с места, набросившись на принёсшего Айлиля орч, и затем кинувшись к безжизненному, словно тряпичному телу брата.

Он был без сознания, с пробитой головой и довольно нехорошей раной в боку. Но он был жив. Орч соврал, надеясь порадоваться моему ужасу, но он же и намекал на то, что он настолько ранен, что его не спасти, а значит всё равно что убит, и добить его должна была я, раз сам он без сознания и не может выполнить свой долг.

Я кинулась за водой, скатившись кубарем с лестницы вниз, стрелой пронеслась через двор, затем назад…

«Айлэ, очнись» – шептала я ему, промывая, зашивая, заговаривая рану, омывая лоб, пытаясь руками распознать, на сколько серьёзны травмы. Он не приходил в себя. Я проникала вглубь его существа, вытаскивая его назад, в мир живых, но он не поддавался. Мне казалось, он не хотел возвращаться сюда, и это можно было понять. Он словно зацепился за эти раны, пытаясь по ним выйти из морзагского плена, пусть даже ценой жизни. Медноволосый, жизнерадостный мальчик не мог оставаться больше здесь.

– Айлэ, не покидай меня, не оставляй меня одну – шептала я ему уже с нотками истерики, но ответа не следовало. Я поняла, что сама не справлюсь. Я не пошла на занятия для младших офицеров, но отправилась прямо к учителю медицины домой.

– Мне к Мрео-Гу, – кинула я охраннику, врываясь в двери хижины учителя, словно так и должно быть.

– Куда, вот тварь! – бросился за мной охранник, и мы оба влетели в прихожую.

На шум вышел сам учитель, и сразу узнав меня, отослал охрану.

– В чём дело, фейри? – вперил он в меня свои угольного цвета глаза, – в чём дело.

Я слегка опешила, никто меня здесь ещё не называл фейри, все делали вид, что с этим покончено, вынуждая меня саму себя считать одной из них.

– Мой брат смертельно ранен, я не могу его вылечить и даже не могу привести в сознание, – сбивчиво начала я объяснять.

– Тогда он умрёт, – ответил спокойно врач.

– Я этого не хочу, помоги мне, – уже и я вцепилась в учителя взглядом, как клещами, – ведь ты поможешь мне?

– Что я за это получу, девочка?