– Он кам! – разрешил маэстра на гномьем языке.

– Талант ведь – есть иль нет! Его нельзя промуррить, – самодовольно усмехнулся маэстра.

– Но можно стать муррлом. Как Моц-Арт повелит, – возразил собеседник.

– Мне это не грозит! – быстро ответил альдюссер, а корд был вынужден закончить фразу: – но голова болит!

– Довольно, ближе к делу, – сменил темп маг.

Маг почесал бороду.

Корд-отец посмотрел на сына и понял, что зря отправился за столько тактов от родных нот. Случай, и только. Раз уж член ордена трех единственно правильных созвучий не увидел чуда в ребенке, то стоит оставить ложные терзания и вернутся к рутинной жизни аранжировщика, дать мальчику нормальную профессию, поставить его на нотный стан. Чтобы жил как все: поработал, отдохнул.

Приняв такое решение, он погладил сына по голове, вздохнул и вновь взглянул на старого маэстру.

Тот сосредоточенно напевал, глядя себе под ноги. Видно было, что его что-то тревожит, но мало ли у альдюссера забот.

Почувствовав, что на него смотрят, маг сделал строгую мину и холодно спросил:

– С кем ты сравнил меня, каков нахал! – пробасил маг.

Смутившись окончательно, и от громогласного тона маэстры, и от перечисления культовых имен звездного небосклона, а больше всего от своей малости, корд-отец, кланяясь и пятясь, повел сына за ворота сада.

Альдюссер сохранял царственный вид, пока гости не скрылись из диапазона. Затем он вдруг сначала лихорадочно задирижировал, беспорядочно тыкая пальцами вокруг себя, затем, уняв волнение, стал тихо напевать:

Окончательно приободрившись, он громко пропел в направлении дома:

Когда отец с сыном уже подходили к своему дому, старший корд окончательно успокоился и думал о будничных заботах: настроить лютню и так далее.

Его жена сидела в кресле-качалке у порога жилища, читая труд величайшего из биографиологов того времени, выполненный на праздничной желтой бумаге.

Мельком глянув на заглавие, он прочел: Андроник Малахольный «Странствия прекрасного гейрольда в пустынях Ун-Ца».

Покой окутал старого корда своим мягким саваном. «В моем доме все будет тихо и гладко, все будет неспешно» – подумал он, как вдруг сын взглянул на него и сказал громко и заботливо:

– Отец, тот корд в саду ужасно фальшивил. Почему ты не поправил его? Он только овладевает звуками?

Седой корд помрачнел, и пожалел, что не держит в доме хоть горстку мурра. Его жена, зная, где они были, охнула и обронила бесценный фолиант.

Прошел год. Куплет сменялся припевом, припев новым куплетом. Так завещал Ал-галл, ибо воистину нет светила ярче над Ак-кордом. Корды отдыхали и работали, отправляя в дальние королевства плоды своего труда, которые порой доставались гномам, грабившим караваны партитур.

В минорных провинциях то и дело появлялись новые эморы – дети последнего нашествия орков. Заколдовав их родителей – свирепых воинов пустынь и степей, маги поселили побежденных особняком от остальных кордов, оставив им их оружие и броню, но лишив ярости.