… – Боровой! – услышав свою фамилию, произнесенную главным редактором громко и как-то скрипуче, что ли, словно бы куском пенопласта с силой провели по пыльному стеклу, он очнулся от красивых загадочных грез и тоскливо посмотрел в аскетическое лицо Малеванного, украшенное большими роговыми очками.

– Ты тоже, что ли пьяный или влюбился?! – Александр Иванович смотрел на Костю с добродушной проницательностью пожилого опытного ловеласа, за плечами которого вдоль обочины долгого жизненного пути валялись останки не менее шести десятков побежденных и полностью разгромленных им красивых и нежных женских судеб и душ.

– Нет, нет! – Костя заметно смутился, как будто главный редактор поймал его в помещении редакционного туалета за занятием мастурбацией. – Я слушаю вас очень внимательно, Александр Иванович!

– Отлично! – Александр Иванович перестал добродушно и снисходительно улыбаться. – Сегодня ты отправляешься в Жабомоево, и к началу ночной верстки материал о Лошадях-Убийцах должен быть полностью отредактирован! Это будет сделано?!

– Безусловно – можете полностью положиться на мое слово, Александр Иванович!

– Так, с тобой тогда все ясно! – удовлетворенно произнес главный редактор и сфокусировав цепкий взгляд на заведующей отдела «Патологии Районного Растениеводства», строго поинтересовался у нее: – Ирина Сергеевна – наши читатели в завтрашнем номере смогут наконец-то узнать правду о «подловатой пшенице» и «субирайтах»?!

– У меня, практически, все готово Александр Иванович! – уверенно ответила Ирина Сергеевна Пулерманн, вызывающе сверкнув на главного редактора единственным правым глазом (второй глаз у Ирины Сергеевны, разумеется, являлся левым, но она его потеряла два года назад одной лунной августовской ночью во время сбора сенсационного материала среди бескрайних плантаций кроваво-красных сочных помидор, растущих на склонах знаменитых Кудыкиных Гор). – До четырех часов я сделаю последний необходимый штрих – возьму интервью у бригадира комбайнеров Акуловского РАПО Гапеля и, как говорится, «дело в шляпе»! – и Пулерманн позволила себе улыбнуться.

– Я вам верю, Ирина Сергеевна! – без улыбки вынес свой вердикт, Малеванный и, предварительно озабоченно посмотрев на циферблат ручных часов, назвал следующую фамилию: – Фомченко!

– Я, Александр Иванович!

– Не придуривайся, Фомченко – мы не в армии! Говори – ты нашел способ остановить, а, главное, попасть внутрь «бешеной электрички»?!

Заведующий отделом «Патологии Районных Инфраструктур» Алексей Фомченко, прежде чем ответить на прямо поставленный вопрос, несколько замялся, но все-таки ответил без характерных для себя уверток:

– Таких гарантий я не могу дать, Александр Иванович!

– Ты же недавно говорил мне совсем обратное, Леша! – создалось ощущение, что ответ Фомченко разозлил Александра Ивановича не на шутку. – Командир Района мне каждый день звонит, каждый, Леша, и задает один и тот же вопрос: «Когда наконец-то, Александр Иванович, ваши хваленые журналисты изобретут способ останавливать «бешеные электрички»?!

«Мы же не машинисты, в конце – то концов!!!» – раздраженно подумал мрачнеющий с каждой секундой Фомченко, а вслух сказал:

– Сегодня в двадцать три ноль-ноль на перегоне Мертвая Голова весь мой отдел в полном составе будет встречать «бешеный электропоезд» номер шесть тысяч четыреста шестьдесят восьмой по схеме, предложенной бабушкой Дубановой!

– Ты веришь этой маразматичке?!

– Боюсь, что больше мне ничего не остается! – Алексей широко развел руками. – Если произойдет очередная осечка, я пишу заявление об увольнении, Александр Иванович!