Первое, что бросалось в глаза, когда Ольга Васильевна Гореева вошла в вестибюль театра, было то, что гроб с телом Юры Петрова стоял неправильно: он стоял параллельно двери и ноги усопшего смотрели внутрь театра. Вдоль стен стояли стулья, на стульях сидел коллектив. Несколько человек столпилось у гроба, и никто не думал о том, как этот гроб стоит.

Ольга подошла. Боже, какой он спокойный! Прожив на свете пятьдесят с небольшим лет, Юра никогда в жизни не позволял себе такое выражение лица. Ольга видела его всяким: смешливым, гневливым, мрачным и опухшим после очередного срыва, но такую роскошь могла позволить себе только смерть.

Кто же это так плачет? Да это же Юлечка! Та самая Юля Сергеева, если Юра, не дай бог не появлялся на репетиции, вопила на весь театр:

– И когда же мы, наконец-то, уволим этого алкаша, этого бомжа?!

А теперь слезы в пять ручьев, весь нос мокрый.

Кто-то подставил ей сзади стул, Ольга присела.

«Как кортка жизнь, и как быстро все проходит.» – подумала она. Для Юры уже все прошло, а может – только еще начинается? Кто знает, что за этой чертой? Наверное, для него так лучше. Юра был чудным актером, но одиноким и несчастным человеком. У него не было дома, квартиру он продал, чтобы расплатиться с долгами, и последний год жил в театре. Ночевал в комнате для рабочих сцены. Странно умер и спокойно. Смотрел телевизор, и умер тихо, как уснул. Рядом стояла недопитая бутылка – вечный спутник одиноких философов. Слезинка навернулась незаметно, и Ольга достала платок из кармана пальто.«Нет, не надо плакать, пусть рыдают они, кто помог ему умереть.» Сознательно, конечно, никто не помогал умирать, но и жить тоже не очень помогали. Ольга тихонько встала и отошла к стенке, осмотрелась. Все пришли. Всех объединила смерть маленького, одинокого артиста, самого зависимого в театре работника. Честно служа всю жизнь святому искусству, тихо делая свое дело, и не заглядывая в рот начальству, прожил он свою маленькую жизнь. Тянул лямку сколько мог и как мог. И вот она оборвалась, не хватило сил.

Когда Юра Петров продал квартиру, Ольга сразу подумала, что это не к добру. Дом потерять страшнее всего. Наскитавшись по общагам, она стала теперь ценить домашний уют и покой. Теперь у нее есть свой угол, куда она может прийти и отдохнуть от всего. Театр – это тяжелое дело. Зависеть ежедневно от прихоти и настроения режиссера – удовольствие ниже среднего. Среди них, безусловно, встречаются яркие и одаренные личности, но и очень много таких, от которых после первой репетиции хочется бежать куда глаза глядят. Когда он, сам не зная, чего хочет, готов уничтожить актера на площадке, изрыгает чуть ли не мат на головы недоумевающих артистов. И сколько таких деятелей поломали не одну актерскую и человеческую судьбу, не счесть.

Какое счастье, что у нее есть Леня, который всегда выслушает, все поймет, успокоит и утешит. Сколько у нее было трудных моментов во время репетиций! Часто, не понимая режиссера, она сердилась, истерила и плакала. И только Леня, выслушав все подробности конфликта, спокойно и терпеливо разъяснял ей ситуацию, и помогал в любых обстоятельствах. Он был прирожденный адвокат и всегда подсказывал точные ходы, чтобы она могла защитить себя.