Через несколько минут мы уже продолжили путь. Сегодня, по словам Криса, нас ждала не только лесная дорога, но и несколько часов ходьбы через горные перевалы, но зато этим вечером мы должны добраться до лесной сторожки, которую используют путники. Возможность пользоваться порталами доступна не всем, это слишком дорогое удовольствие, вот каждый и добирается до города так, как только может. А значит, дорога предстоит нам долгая и трудная.

Ближе к обеду начался проливной дождь, но благо, что он быстро закончился. Хотя всё остальное время шёл противный моросящий и холодный дождик. Идти оказалось довольно трудно, особенно проблематично было пробираться по мокрым и скользким камням.

В этот раз Крис сам трижды останавливался, чтобы передохнуть. С каждым часом он казался мне всё бледнее и бледнее, да и скорость его передвижения заметно снизилась. И это не на шутку заставляло меня волноваться.

– Крис, что с тобой? – в очередной раз задала я тревожащий последние несколько часов вопрос.

– Со мной всё в порядке, – грубо ответил он. – Под ноги лучше смотри.

– Ну и ладно, – обиженно сказала я. – Если с тобой что-нибудь случится, переживать, и плакать не буду. И вообще, брошу тебя и пойду…

Но договорить я не успела, потому что в этот момент Крис пошатнулся, ухватился за один из валунов, постоял буквально пару секунд, а потом его ноги подкосились, и он повалился на камни.

– КРИС! – бросившись к парню, я со страхом перевернула его на спину. – Крис!

Лицо – белее мела, а на губах лёгкая синева.

Первое, что я испытала в этот момент, это самый настоящий ужас. Но несколько мгновений спустя уже практически подкравшаяся паника отступила, и я смогла взять себя в руки.

Первым делом проверила пульс, тот оказался очень медленный и прерывистый.

Что могло с ним произойти? Может, простудился? Но если это так, то с чего вдруг он потерял сознание? Да и эта странная бледность…

Ужасная догадка чуть не заставила меня задохнуться от страха. Уже протягивая руку к его рубашке, я знала, что под ней увижу.

Три раны на груди с уже чернеющими краями и одна на руке.

Неужели это случилось в момент падения со скалы? Хотя… мы же были как на ладони во время прыжка в воду, а это несколько секунд. Выходит, он отбил тогда не все стрелы. Но почему он не сказал о ранении мне? И как он вообще смог выбраться из воды, да ещё и меня вытащить?

Десятки вопросов пронеслись в голове в мгновении ока, и тут же пришло осознание. Не сказал, потому что ни один мужчина не станет жаловаться первой встреченной девчонке о своём ранении, тем более той, кого по какой-то причине призирает.

Как смог выбраться и вытащить меня? Как он и сказал ранее, это его работа. Но Боже, что же мне-то теперь делать?

Некоторое время спустя, чуть ли не ругаясь вслух, я кое-как смогла водрузить его себе на спину.

Один Бог только ведает, каких усилий мне стоило пройти оставшиеся несколько сотен метров по скалам, но я сумела дотащить свою ношу до тропы, ведущей в лес.

Повалившись на колени от тяжести, кое-как выбралась из-под Криса и стала глубоко дышать, пытаясь перевести дыхание.

Времени прохлаждаться не было, поэтому найдя пару больших веток, соорудила что-то вроде носилок, перевязала их верёвкой и сделала большую петлю, чтобы удобно было ухватиться. Затем, сгрузив Криса поверх носилок, потащила.

Вы даже и представить себе не можете, насколько тяжёл здоровенный мужчина.

Пару часов я ещё продвигалась вперёд, периодически делая короткие передышки, но потом силы мои иссякли. Опустившись прямо на землю, посмотрела на уже темнеющее небо.

Скоро нужно останавливаться на ночёвку, а как долго ещё до охотничьего домика, одному Богу известно.