Аппарат, вопреки ожиданиям, был легким. Мягкая серая ткань, в которую он был завернут, настолько выцвела, что белые завитки, вплетенные в нее, казались скорее дымом, чем нитью. Затаив дыхание, развернула, подняла крышку, почти не сомневаясь, что она треснет в наказание за мой проступок, но та просто беззвучно скользнула вверх, обнажив сотни крошечных отверстий.

Мои руки дрожали. Я представляла, для чего нужен аппарат, но все еще считала это магией. А магия обязательно имеет свою цену. Вдруг аппарат отбирает так же легко, как и отдает? Отношения моего отца с ароматическими бумажками заставляли думать, что это вполне возможно.

Прислушавшись, нет ли шагов на тропинке, уловила только щебетание птиц. Глубоко вдохнула, вбирая окружающие запахи в легкие, в сознание, затем подняла аппарат обеими руками, направила себе в лицо и нажала кнопку. Машина вдохнула, щелкнула, зажужжала. Я почувствовала, как воздух просачивается сквозь мои кудри к отверстиям. Не двигалась, пока листок бумаги почти полностью не развернулся, тогда подставила руку и позволила ему упасть на мою ладонь.

Долго смотрел на этот клочок. Затем осторожно взяла за краешек и помахала им перед собой. Почувствовала в воздухе запах себя, чуть моложе, и мгновенно поняла, почему мой отец хочет защитить свои творения.

Однако я – не он.

Я достала одну из пустых бутылочек. Откупорила и поднесла ее к носу, но там ничего не было, только тихая пустота. Это было ожидание.

«Для меня», – подумала я.

Положив ароматический листок в похищенный флакон, достала маленькую деревянную коробочку, в которой хранился отцовский запас воска. Мне очень хотелось, чтобы там был красный, но увы, остался только зеленый. Растопила кусочек, наблюдая, как горячие капли падают на ободок пробки и застывают, плотно запечатывая ее. Я положила бутылку в карман куртки, аккуратно поставила аппарат на место в кладовке, а затем выскользнула за дверь хижины.

После теплого помещения на улице казалось еще холоднее. Я шла по тропе, пока не обнаружила место, откуда мы с Клео пробирались к утесу. Теперь сделать это было проще. Следуя по знакомому маршруту через кусты салала, я остро ощутила тоску по Клео. Боль была такой сильной, словно ветки вонзались мне в бок. Я остановилась.

«Может быть, мне не следует этого делать», – подумала я, но меня уже тошнило от горя, мне надоело горевать.

И я продолжила путь, пока не достигла края обрыва. Стоя там, ощущала холодный ветер на лице; далеко внизу вода билась о камни. Пальцами нащупала в кармане куртки гладкое стекло, резко выдернула руку и выбросила бутылку в это непостижимое, волнующее пространство. Услышала всплеск, когда сосчитала до трех.

– Я здесь, – прошептала я небу, которое никогда не отвечало, людям, которых никогда не видела. – Я здесь.

Повторила то же самое на следующий день. А потом еще и еще. Знала, что не должна пользоваться аппаратом вообще, не говоря уже о том, чтобы так часто, но мне было все равно. Я больше не хотела быть осторожной.

Каждая новая ароматическая бумажка, каждый флакон, отправленный в воду, давали ощущение свободы. Напряжение немного спадало. Возможно, это была правда – не удивлюсь, если аппарат действительно забирал что-то у человека, который его использовал. Но к следующему утру чувства снова накапливались, и я с тревогой ждала, когда отец уйдет, чтобы воспользоваться машинкой и ощутить, как частичка меня падает в мою ладонь.

Потом настал день, когда я открыла крышку, нажала на кнопку, но из щели ничего не вылезло. Машина щелкала и жужжала, щелкала и жужжала. Никаких листочков. Просто бесконечный разочарованный вдох через отверстия. Можно ли было использовать магию? Машинка продолжала работать, вдыхая воздух, как будто собиралась поглотить весь остров.