У его ног, скрытых клубами одеяния, лежала величественная Чешуйчатая гиена. Она оскаливалась и грозно рычала. По мрачному пространству залы разгуливал трёхголовый грифон.

–Убежище троих, нам неизвестно, а первого Хранителя взял под опеку Яра Великодушный, повелитель, – так же кротко изложил, вестник.

–Яра собирает Хранителей? – не замедлил спросить Аммрак.

–Да, повелитель, – огласил Тыра, и ещё раз поклонился, и его тень на стене, не расстелилась по полу, как должно быть, а лишь склонила голову.

–Добудьте мне, все четыре Кристалла. Я соберу Факел, и мир станет моим, – спокойно и безучастно произнесли тонкие губы и тут же перешли на вопль. – Мне нужна Огненная роза! Мне нужна мощь и победа! Мне нужна безграничная власть! Четыре камня должны воссоединиться.

–Повелитель, – проговорил второй маг и поклонился в третий раз. – Верные, вашему величеству, слуги делают всё возможное и невозможное. Аммрак не дал договорить. Он вскричал:

–Верные слуги? Делают, говоришь? Так узри.

Он сорвался с трона, взмыл вверх и Тыра увидел чёрный клубящийся дым и он, а не шея держал голову. Дым был всюду. Вместо тела, рук, ног. Змеи, вьющиеся у его головы, пока он сидел на троне, затихли и окаменели.

–А-а-а-а-ах, – вдохнул воздух маг и страх холодом обжёг его изнутри.

Резко рванувшись вперёд, Аммрак подлетел к самому лицу мага, таща за собой дымящийся хвост, и проскрежетал:

–Пошёл прочь.

Поклонившись в четвёртый раз и туловищем и всей тенью на стене, Тыра Сомневающийся, торопливо покидал зал, всё пространство которого было заполнено величием Тёмного владыки. Трёхголовая птица взмахнула крыльями, и её клюв издал звериный рёв. Тыра испуганно оглянулся и, придерживая полы плаща, побежал. Громкий раскатистый хохот огласил тёмные своды Чёрной крепости. Факелы, горевшие по всему пространству стен, заколыхались огнём в человеческих черепах и каменные уродливые рептилии, держащие их, крепче сжали крючковатые лапы.

Лошадь легко мчала всадника, отстукивая двумя парами копыт по хорошо наезженной дороге. Всадник нёс груз усталости и страха, а ночь тащила обоих, разбавляя свою темноту сотнями ярких созвездий и тонким ломтём, ещё не созревшей луны.

Утро не разбирает, кому явить свой свет: Добру или Злу и поэтому оно пришло для всех. Для тех, кто не радовался ему в Чёрной крепости и тех, кто надеялся у Диковинного леса. Для них, оно началось с наставлений. Яра тушил костёр, поливая его водой из вчерашней ямки, вызвавшей у него некоторую озабоченность, и громко говорил:

– Намыливайте свои чёботы, отроки. Пора. Трапезничать некогда, утолите голод на ходу. Сказал и сунул им по краюшке хлеба. – Пойдём быстро.

–Да, – протянул Сила, – пешим ходом не разбежишься. Хотели одного коня достать, а потеряли двоих и моя куртка этому зубастому медведю досталась.

–Не вини йети, если сам в ответе, – бросил Яра и его бровь лукаво вздёрнулась.

–Йети? – переспросила Келла.

–Так лесных людей называют альвы, а сами лесные люди называют себя улуфами, что с их лесного дикого языка означает – гордые.

–Ничего себе люди, – покачал головой Сила, – ещё бы немного и он бы мне шею перекусил.

Келла молчала, пристраивая мешок за спиной, и молчала бы, дальше, но Сила, оглядывая её, словно видел впервые, подкинул нелепый комплимент:

–Хорошо выглядишь, Келла. От мальчишки не отличишь. Сказал и раздвинул брови в стороны. Как это у него получалось, не понимал никто и делал он это очень искусно.

–Не старайся, друг. Это, одежда твоего младшего брата, а он часто мочил штаны, все знают, – спешно проговорила она, торопливо собирая волосы под глубокую, без полей, шляпу. – Хотя, мама и сказала мне, что одолжила одежду у Вербы Дули, я сразу поняла, чья она. Догадываешься, почему?