подумал Всеслав. – Это означает, что силовой агрегат приступил к экстренному набору высоты».

Затем, когда яркость света ослабла, он понял, что они вошли в верхний разрежённый слой – термосферу, и плазменная защита из-за отсутствия сопротивления воздуха уменьшилась процентов на семьдесят. Он посмотрел за борт и убедился, что не ошибся: «кальмар» находился на большой высоте, на что указывал крутой изгиб горизонта, подсвеченный солнцем. Вот-вот гравитация Земли должна была уступить место невесомости. Он знал, что так называемая космическая болезнь – отвратительная штука, от которой никто не был застрахован. На астронавта Джейка Гарна – военного лётчика, привычного к перегрузкам, невесомость подействовала так удручающе, что всерьёз встал вопрос: сможет ли он пережить период адаптации? Джейк всё-таки выдержал испытание, тем не менее, позже в НАСА появилась шуточная единица измерения тяжких мук – один гарн.

«К сожалению, и мой организм запросто может в ближайшее время «гарнуть», – подумал Всеслав. – Хорошо, что мой желудок пуст, как водосточная труба, иначе у кауберов мог бы появиться шанс увидеть, чем я подкрепился перед дальней дорогой… Но это лишь предположение. Надеюсь, я перенесу встречу с невесомостью как истинный незыблемый российский десантник».

Время шло, подсвеченный солнцем изгиб горизонта стремительно удалялся, но ничего похожего на состояние невесомости так и не наступило.

Вдруг Всеслав чётко услышал лай собаки, а затем недовольное кряхтение ребёнка и тихий голос женщины:

– Вот твоя соска. Спи, малыш. Всё хорошо.

Оторопев, Всеслав перенёс взгляд внутрь салона. Перед ним возвышались огромные спины двух «штангистов», в просвете между ними светились значки на панели приборов. Он вдруг осознал, что инопланетный корабль на огромной скорости уносил его от людей, от шума дождя, от щебета воробьёв и городской суеты – от всего, к чему он привык, в невероятно холодный безмолвный космос. И уже нельзя было сказать: «Эй, парни, вообще-то я погорячился. Верните меня домой». Его оптимизм резко иссяк, по спине пробежал мороз.

«Держаться, держаться!» – подумал Всеслав.

Во время боёв на ринге ему много раз наносили внушительные удары в голову и довольно часто пытались «срезать» ударами в область печени. И каждый раз именно при помощи этой мысленной команды он выходил из критических состояний. Нужно было держаться и в этой сложной ситуации, не позволяя сердцу холодеть от одиночества и безысходности.

Всеслав заёрзал в кресле. Один из кауберов обернулся, внимательно посмотрел на него, потом подал ему бутылочку тёмного цвета объёмом примерно в треть литра и сказал густым басом:

– Мы понимаем, адмирал, вы отвыкли. Выпейте.

Жидкость была вязкой, вкус напоминал экстракт болотного багульника и полыни. Его желудок слегка дёрнулся, предупреждая, что инопланетное угощение пришлось не ко двору. А затем по телу быстро разлилось тепло. Пришли чувства уюта и покоя.

Убедившись, что на лице Всеслава появилось выражение счастливой безмятежности, каубер одобрительно кивнул головой и отвернулся.

Перламутровый жучок выбрался из нагрудного кармана пиджака и улетел на панель приборов. Проследив за его полётом, Всеслав вдруг увидел над головами кауберов Луну – большой светлый шар с тёмными пятнами. Попутчица Земли была как на ладони! Это зрелище так потрясло Всеслава, что он на время забыл и о кауберах, и о «кальмаре», который был способен без тряски, шума и дыма проникать в космос, и о чудовище-генераторе, который уже включили «гостеприимные» инопланетяне.

Вдруг в салоне прозвучала короткая фраза, состоящая из