– Если человек-лось не вмешается, то через пару месяцев всё уже заработает! – иронически усмехнулся Кабан.

Поговорив ещё с рабочими о погоде и рыбалке на Нёйто малто и Сеяхе, ненцы отправились в обратный путь.

– Ох, и мутный народ эти северные индейцы… – глянув вслед уходящим упряжкам, покачал головой Кабан.

– Вот и они знают про этого человека-лося. Так что, надо быть начеку. Мало ли что… – хмуро проворчал охранник Рома.

– Вот ты первый и заступишь на дежурство сегодня в ночь. Иди, спать ложись. – раздражённо махнул рукой в сторону вагончика Кабан. – Первые две недели дежуришь в ночь. Потом поменяетесь. Всё, проваливай.

Рома, кажется, хотел что-то возразить, но передумал, и, развернувшись, поплёлся к дальнему от озера вагончику, окна которого выходили на тундру.

Костя закрыл глаза, и устало потёр веки. Первая часть плана прошла лучше, чем он ожидал. Спускаясь с сопки, он улыбался, вспоминая, как натурально тундровики играли свои роли. Не зря считается, что ненцы очень артистичный народ, и сейчас Костя сам в этом убедился.

Не успел он дойти до бани, как позвонил Сергей. Ему только что отзвонились Генка и Василий. Костя со смехом дополнил их рассказ подробностями, рассказал другу о визите Женьки и Юры, и о том, какое впечатление всё это произвело на охранников и строителей.

– А что там на самом деле случилось? – спросил Костя. – Что это за пожарища?

– Насчёт сгоревшей семьи Генка правду рассказал. Там магазин был. Правда, не долго. Этот Булыга действительно умом тронулся ни с того ни с сего. Всю семью убил, дом поджёг и в окно отстреливался от тех, кто их спасти хотел. А ненцы, что там дальше похоронены, просто в избе от печки по пьяному делу угорели, и пролежали там две недели, пока их обнаружили. Дело осенью было, трупы сильно разложились. На родовой хальмер их в таком виде не повезли, а похоронили там же. Ну а избу специально сожгли.

Костя грустно вздохнул:

– Всё ясно.

– Ну что теперь? Будем обзванивать наших?

– Да, пора. Сейчас смотрел, лёд в Губе хорошо идёт, думаю, дня через два – три смогу уже на «Мячике» проехать. Так что, объявляй общий сбор и готовься к экспедиции.

Обсудив предварительный список того, что понадобится для дела, друзья договорились ещё раз созвониться ближе к ночи.

Костя лежал с закрытыми глазами и слушал, как разыгравшийся к ночи западный ветер выводит свою унылую песню в приоткрытом дымоходе. После насыщенного событиями дня в голове роилось множество мыслей, прогоняя сон. Лесна и малыши уже давно спали, а он всё продолжал прокручивать в голове сегодняшние события. Вечером позвонил Сергей и сообщил, что их друзья: Дмитрий Велянский, Павел Зырянов и Иван Хартаганов послезавтра будут уже в Надыме. Поскольку из Салехарда ближайший рейс в Надым будет только через три дня, то Пашка с Иваном сделают крюк через Москву и прилетят одним рейсом с Димкой. Костя тоже созвонился со всеми тремя и с каждым обсудил кое-какие детали предстоящей экспедиции. Теперь оставалось только ждать, когда Обская губа освободится ото льда настолько, чтобы можно было пройти на катере к устью реки Надым. Там у фактории Хоровая он заберёт друзей, и они отправятся на «Мячике» к Нёйтинским озёрам. Думая о предстоящей экспедиции, Костя испытывал двоякое чувство: радостное предчувствие скорой встречи со старыми друзьями боролось с грустью предстоящего расставания с женой и детьми. Девять месяцев, что они вместе прожили здесь, в лесной глуши, вдали от всех, он не мог нарадоваться своему тихому счастью. Вместе с Лесной они обустраивали своё уютное семейное гнездо, и легко преодолевали небольшие трудности, которые возникали на их пути. Его переживания по поводу того, как Лесна с детьми перенесут суровую ямальскую зиму, оказались напрасными. Устроенное прежними хранителями Стига жилище в сопке было настоящим шедевром плотницкого искусства. От большого каменного очага под деревянный двухуровневый пол уходили воздуховоды, через которые, благодаря какой-то особенной циркуляции воздуха в помещении, горячий воздух словно вакуумом затягивало вниз, отчего пол во всём доме был тёплый, и даже дальние от очага углы хорошо прогревались. Костя несколько раз пытался разобраться в этой хитроумной системе, разглядывая её через ведущий внутрь сопки потайной ход, но безрезультатно. Скрытый под широким козырьком вход в жилище тоже был тщательно продуман: даже в самые сильные метели, сугробы наметало только по краям длинной веранды, а дверь, окна, ворота склада всегда  были свободными от снега. Старые окна из кусочков стекла, Костя разобрал и сложил в плотницкой, а вместо них вставил качественные деревянные стеклопакеты. Теперь в доме было гораздо светлее. Зимой, когда световой день длится всего два – три часа, они обходились бензогенератором и свечами. Длинные зимние вечера незаметно пролетали за интересными беседами на самые разные темы. За всю свою непростую жизнь Костя не встречал собеседника умнее Лесны, и сам заметил, что его взгляды на некоторые вопросы кардинально поменялись. Иногда они устраивали музыкальные вечера. Почти весь февраль стояла тёплая погода, и Костя несколько раз ездил в Надым. Он привёз свой синтезатор YAMAHA c гитарой, и теперь в доме часто звучала музыка. Сыновья – Димка и Серёжка росли крепкими и здоровыми. Послезавтра – десятого июня, близнецам исполнится год. Они обязательно вместе отметят первый день рождения сыновей, а потом он ненадолго уедет, чтобы вместе со своими друзьями помочь ненцам избавиться от паразитов, появившихся на их земле. Приятные мысли небесно-голубого цвета сменились на тревожные свинцово-серые, в тон мокрым ледяным глыбам в Обской губе. Дело предстояло непростое, опасное и противозаконное. Сжечь несколько вагон-домов с дорогостоящим оборудованием, это попахивает хорошим тюремным сроком, так что нужно тщательнейшим образом продумывать каждый шаг, чтобы на них с друзьями не пала даже тень подозрения. Ничего, они справятся. Всё будет сделано как надо. Настраивая себя только на положительный результат, он, наконец, уснул.