– Парень… – огорченно произнёс сохранявший до сих пор тишину Геронд и многозначительно взглянул на него.

Нунантаминури прижала руки к подбородку и звонко захихикала. Когда она улыбалась и так смеялась, то выглядела эталоном женственности и милоты, которым просто приятно любоваться.

– Я поняла лишь часть содержания слов «депортация» и «резервация», но не понимаю, зачем вас куда-то отселять и отдалять. А учиться никогда не поздно, даже если тебя не примут в академию, мой народ примет тебя.

– Нунантаминури, ты, должно быть, шутишь. Я уже представляю дебаты по поводу того, кто примет у себя нашего гостя, – Геронд повернулся к нему. – Володя, не знаю, как ты, но день был длинным, уже поздний вечер, и я чувствую усталость. Я бы предложил показать тебе твою гостевую комнату.

– Конечно, день был насыщенным, а завтра рано вставать.

Нунантаминури, излучая довольство, попрощалась с ними, и они разошлись.

Покои Владимира помимо гостиной включали в себя спальню и ванную комнату, и были оформлены в том же растительном стиле, что и столовая. Для него подготовили и заменили часть мебели, а на полу постелили футон, как сказали бы жители одной восточной страны.

Когда Геронд оставил его, первым делом Владимир решил принять ванную. Ох, как хотелось наконец понежиться в горячей воде! Но водопровода в классическом смысле здесь, к сожалению, не было. Вместо него резервуар с водой, ковшом и каменной ванной. Как объяснил Геронд, для подогрева и охлаждения использовали специальные порошки. Владимир наполнил ванну, высыпал нужный порошок и довёл воду до кипения, но он не достиг желаемого, а только заполнил всё паром. По ощущениям вода была тёплой, и от этого становилось немного тоскливо. С плюсами приходили и минусы его нового положения.

«Интересно, как там Аннет?» – думал он пока лежал в воде. И представляя, как удивиться подруга настоящим рыцарям, которых он приведет на помощь, он довольно заулыбался.

Геронд вышел во двор гостевых строений и остановился. Наступила ночь, и цветение окутало огоньками деревья и кусты. Но взгляд защитника был прикован к небу. Огни наверху манили его своими секретами. «Сколько там обитаемых и разнообразных миров, какие они сейчас? Что из описанного в книгах предков изменилось или осталось прежним?» – думал он, глядя на звёзды. Паренёк Владимир, возникший от куда-то, напоминал ему младшего брата.

Брат, как и все в этой академии, относился к нетрадиционным джасхо. Это означало большую эмоциональность, а в некоторых случаях – ещё и предрасположенность к частицам, не свойственным их расе. Поэтому в академии нетрадиционные хорошо ладили с малыми народами и не создавали сложностей во время обучения традиционным, предпочитавшим другие учебные заведения.

Его младший брат был весёлым, бесстрашным, любознательным, добрым, но погиб при втором вторжении. И Геронд не простил себе то, что не был рядом с ним в тот раз. Это было не правильно с точки зрения культуры джасхо. Имея разные ранги, оба достойно выполняли поставленные им задачи во время битвы, и он не должен был себя винить.

Геронд, как и все нетрадиционные, стремился быть похожим на традиционных. Это не было модой или особой честью, это было идеалом, к которому стремился весь его народ. Не ограненная избыточная чувствительность приводила к порокам: злобы, коварства, жадности, тщеславия, подозрений и другим. Народы и миры, охваченные порочными чувствами, саморазрушались и разрушали других. Именно с этим боролась их раса и именно поэтому они оказались заперты тут.

Защитник тяжело выдохнул, продолжая смотреть на звезды. Сурифия слишком сурово поступила с ним. Что бы сам Геронд делал, оказавшись в незнакомом мире? Владимир прошёл пешком Широкий лес в поисках помощи и чудом, угадав направление, обнаружил деревню. Местные испугались и попрятались, а один в страхе стал прогонять пришельца, что привело к разрушению дома. А чужак просто сел и стал дожидаться тех, кто отвечает за порядок, не сбегая и не прячась.