Но Князь Тьмы больше о восстановлении справедливости и не помышлял, а просто трудился не покладая рук, принимая все, как есть. И лишь иногда (не слишком часто) ему хотелось что-то изменить одним махом. И с молчаливого согласия небес порой это удавалось. Да, Он позволял себе вольности, чтобы не исчезла вера в то, что он не пешка на шахматной доске в этой вселенской игре. Он работал азартно и часто весело и увлеченно, и не ждал награды за свой адский труд. Ему некогда было вникать в мелкие детали, были свои просчеты и неполадки, что – то шло не так, как хотелось, но общая картина мира от этого все равно не менялась. На творимом им полотне появлялись только новые узоры.

Князь равнодушно наблюдал за тем, что должно было случиться в ближайшее время, и с интересом заглядывал в далекое грядущее. Он решил готовить Мефистофеля к главной миссии его на земле. Сыну его блудному предстояло оставаться в веках. Но, кажется, с этим он немного переборщил. Вид героя и его душевное состояние вызывало некоторое опасение у князя. Если он не очнется и не опомнится, то может все испортить. Хотя изменить он может только детали, в главном все останется неизменным.

Суд. Помилование. Распятие. Воскрешение.

А пока он решил заглянуть в послезавтрашний день, полюбоваться тем, что получится в результате. Его эксперимент удался. Только вспоминая увиденное, он никак не мог нарисовать целостной картины. Какие-то деревянные куклы, похожие на греческие статуи, но плохо отесанные и убогие появлялись то там, то тут на его пути. Рядом белые соборы, люди в ярких одеждах, какие-то кровавые баталии, похожие на пиры, и пиры, напоминавшие какие-то кровавые сражения, то ли со своими, то ли с чужими. Все это было единым и непонятным даже ему самому. И на невероятно огромном этом полотне, оно было больше похоже на бред сумасшедшего художника, ему многое еще предстояло расшифровать и понять, хотя пока вовсе не хотелось над этим ломать голову.

№№№№№№№№

Но что это была за неведомая страна, которой в этом времени пока еще не существовало вовсе, и вдруг она появилась, возникла ниоткуда.

Он снова бросил свой взор на ту часть света и ничего кроме болот, непроходимых лесов там не обнаружил. Только какие-то жалкие группки то ли людей, то ли животных бродили среди этих болот. Что же такое должно случиться за девять столетий с этими дикими людьми, чтобы появился новый мир? Но ему надоело гадать, и Князь решил, что всему придет свой срок, не стоит торопить события. Хотя память потом продолжала его возвращать в этот странный мир.

Что это было?

Это не развалины Греции или Римские просторы, что-то иное, совсем незнакомое появилось на пустом месте. Но чем могут быть ему интересны неведомые люди, когда появились уже все Македонские и Цезари, сгинули в Аид такие безумцы, как Калигула и Нерон (глупцы считали их его любимцами, но что кроме презрения он мог к ним испытывать?). И эти тоже канули в темных переходах лабиринта его миров.

Все герои и негодяи давно исчезли. И уже родился тот, кого они так долго ждали и считают своим спасителем. Он мученик, безликий и странный, станет их божеством.

Князь тяжело вздохнул о том, что должно было случиться, и понял, что порядком устал размышлять.

Нет, ему надо было развлечься немного, и отправится во дворец царя Ирода, ведь если пророк уже родился, то тот, другой, его Предтече, Иоан Креститель должен погибнуть, и есть ли в мире сейчас более важное событие, чем это.

Сколько всего о нем потом расскажут и напишут, и только он может сказать, что все видел своими глазами.