Около десяти минут я отдыхал и смотрел на то, как бьются остальные, однако мне предстоял ещё один бой. По истечении времени моего отдыха против меня вышел высокий воин, весивший, по-видимому, значительно больше, чем я. После я узнал, что он в прошлом был кузнецом.

Его пускай и не умелые, но тяжёлые удары настолько поколебали мою уверенность, что в этой схватке я больше защищался, чем атаковал и к её завершению был полностью обессилен.

После этой тренировки нас отвели в центр лагеря, напиться воды и перекусить. Все очень устали, поэтому сотник дал нам час на отдых.

Всю остальную часть дня мы маршировали по широкой тропе вокруг лагеря, лишь иногда делая небольшие перерывы. Думаю, излишним будет объяснять, почему в эту ночь бессонница не мучила не одного из нас.

На утреннем построении Пётр объявил нам, что первое время поединки между нами будут редкими, и марш броски мы будем совершать на короткие расстояния, дабы наши тела привыкли к здешней нагрузке. Затем снова последовали эти два километра. После чего нас стали учить владеть копьями и мечами. Для меня это занятие было весьма непривычным, от чего давалось мне с большим трудом. Все удары мы наносили по воздуху. Проводить учебные поединки видимо было ещё рано.

Особенно трудным для меня оказалось искусство наездника, я никак не мог заставить упрямую лошадь делать то, что от неё требовалось, однако, в конце концов, мне это удалось. В подобных тренировках прошло шесть дней, на седьмой нам разрешили отдохнуть, но даже в этот день мы не могли покидать пределы лагеря.

Я сильно сдружился с рыжим бородачом Эдом, который был прекрасным наездником. В этот выходной, с разрешения десятника он помог мне улучшить мои навыки владения этим искусством.

Следующие три недели были достаточно однообразными и единственное, что менялось, это постоянно возрастающие нагрузки.

Спустя месяц подготовки мы были разделены на основное и вспомогательное ополчение, а вслед за этим на лучников и воинов ближнего боя. Я попал в основное, однако лучником, из-за недостаточной меткости, мне стать так и не удалось.

Теперь наши тренировки становились намного тяжелее, чем у вспомогательных отрядов. Мы много бегали по пересечённой местности, участвовали в рукопашных схватках, иногда командир выставлял одного биться с несколькими противниками.

«Вы можете жалеть себя, но враг вас жалеть не станет», – любил повторять сотник.

Прошло ещё около трёх недель тяжёлых тренировок, когда в один из самых обычных летних дней неожиданно протрубили внеплановое построение. Все собрались на центральной площади лагеря. Пётр стоял с серьёзным лицом, в руках у него был какой-то свиток. Развернув его, он прочёл:

«Властью, данной мне Творцом, я, царь всея Сенпентании, приказываю всей дружине и ополчению, а также прочим служилым людям немедленно явиться „конно и оружно“ под город Сербск Танберской волости, для отражения набега гонбалских кочевников».

После чего мы получили приказ свернуть лагерь и немедленно отправились в путь. В этот поход отправлялась лишь конница, пехота была бессильно против всадников гоблинов, на скаку обстреливающих своих врагов, а затем отступающих, для того, чтобы вскоре нанести новую атаку. К тому же времени у нас было не много, кочевники опустошали деревни и сёла, сжигая их дотла и безжалостно убивая мирных жителей. Наше войско скакало целыми днями, останавливаясь лишь на ночь, и через три дня мы прибыли в пункт назначения.

Здесь нас уже ждали полки, прибывшие раньше. Воинов собралось действительно весьма много. В центре нашей рати находилась конная дружина, с флангов её прикрывали отряды ополченцев. Позади всех были всадники на грифонах, среди которых были и хранители – воины, обладающие священной силой.