– Ну что, ты всё заснял?

– Эй, мусорщик, посмотри в кадр. Сегодня ты будешь звездой инета, – крикнул какой-то парень.

Позади себя Николай увидел трёх подростков, которые всё снимали на телефон и смеялись.

«Где-то эти глаза я уже видел», – подумал он, присмотревшись к одному из них, который не смеялся.

Отдышавшись, Кол направился к маме с мальчиком, чтобы им помочь, а молодые люди развернулись и спокойно пошли дальше.

Женщина со слезами на глазах пыталась посадить мальчика в коляску:

– Ты мой милый, да как же так? Даже и не знаю, что делать. Ручки твои расслабились, выпрямились. Как бы потом хуже не стало.

А он хватался руками за Мурку и умоляюще смотрел на маму.

– Хорошо, хорошо, давай возьмём её домой, – приговаривала она.

И они пошли домой.

«Надо в церковь сходить», – подумал Николай и, не заходя в барак выпить лекарства, отправился в церковь.

Он шёл и думал о странном своем желании и о том, что ни разу сегодня не матерился, и вообще сегодня он какой-то спокойный. Кроме того, ему не давал покоя сон, который был как наяву, и постоянно «вертелись» в голове картинки его прошлого.

«Что со мной происходит? Может, скоро помру? Говорят, перед смертью всю свою жизнь вспоминаешь. Да и что это за жизнь? Прожил как свинья, в грязи валяясь. Всё потерял. Если я на том свете встречу родителей, что я им скажу?»

Холодок пробежал по телу Николая. Так в своих мыслях он подошёл к воротам церкви, но заходить не стал, сел на скамейку и закурил.

– Дядь, дай закурить.

К нему приблизился мальчик лет семи в лёгкой одежде. Вид у него был болезненный, и он все время «ёжился» от холода.

– Мал ещё. Замёрз? Что тут делаешь? – Николай снял с себя куртку, потом жилетку. Куртку надел, а жилетку протянул пацану. – Тебя как зовут? Вижу, ты на вольных хлебах.

– Это как? – спросил пацан.

– Сам себе хлеб добываешь. Попрошайничаешь, значит.

– Да. Меня все зовут Заморыш. Кличка такая.

Мальчик надел жилетку, почувствовав себя более комфортно, присел рядом с Николаем и разговорился:

– Моих родителей лишили родительских прав, когда я ещё совсем маленький был. Я даже не знаю, живы ли они. Меня определили в детский дом. Полгода назад я сбежал с Верзилой. Мы вместе там были. Меня все обижали, а он один защищал. Без него я бы пропал. Сейчас мы живём в частном доме, у одного пацана, мы его зовём Домовой. Его родители постоянно пьяные, они нас не выгоняют, но требуют приносить жратву. Верзила с виду злой, а сам добрый. А как твоя кличка?

– Зови меня дядя Коля. А имя у тебя есть?

– Петька.

– Что, Петька, тяжела жизнь?

– Я уже привык. А ты тоже из наших?

– Из каких ваших? – удивился Николай

– Из никому не нужных.

– Не-ну-ж-ных! – по слогам произнёс Николай и прижал к себе Петьку. – Ты знаешь, главное, чтобы ты сам захотел быть нужным.

– Это как?

– Вот, например, ты покормил собачку. Это ты захотел быть ей нужным в данный момент и избавил её от голода. Или увидел, как кошка подбирается к воробышку, и отогнал её, это ты тоже сам захотел быть нужным воробышку и спас его. А когда тебе кто-то нужен, то и ты будешь нужным им. Понял?

– Да, я хочу быть нужным.

Мимо проходила женщина и дала им какую-то книжку.

– Прочитай, что там?

Петька промолчал, а потом тихо сказал:

– Я не умею читать. Мы сбежали осенью, когда я должен был пойти в первый класс.

– Плохо. Учиться надо. Ты же человек, а не крыса какая-то, которая живёт на объедках. Вернуться бы тебе в детский дом.

– Я уже просил Верзилу, а он не хочет. Боится, что нас в колонию отправят, – ответил мальчик, и на глаза навернулись слезы.

– Давай сделаем так. Я тебя научу читать и писать, а пока будем уговаривать твоего друга вернуться в детский дом. Ты придёшь уже с какими-то знаниями, и не так стыдно будет.