– О, девоньки, что отмечаем? Светуля, мне коньячок, мой любимый «Арарат» 5 звёздочек, как всегда. Ты же знаешь, я эту бурду не пью.

– Ого, – восхитилась подруга.

– Да, Аня, Светуля хорошая девочка, специально покупает, чтобы меня побаловать. Только вот счастье её обходит.

– Я ей сказала, баба Маша, что Бог бросит счастье к её ногам.

– Пора уже. Так за что пьём?

– Светка в отпуске, – ответила Аня.

– Куда едешь? – баба Маша быстро освоилась за столом.

– Хочу за недельку сделать генеральную уборку, а потом к родителям.

– Это хорошо. Одобряю. Ну, давай, девоньки, начнём, – предложила баба Маша, поднимая рюмку с коньяком.

– Пирожки опять для своих беспризорников пекла?

– Да. Ты представляешь, Светик, вчера они не пришли, сегодня не пришли. Я беру такси и после работы к ним. Захожу в их дом, вижу пьяных родителей и давай их трясти, а они ничего понять не могут, только матерятся. Короче, я им устроила взбучку. Потом прибежал их сын и всё рассказал. Оказывается, они сбежали из детского дома и просто жили у них. 9 мая вроде бы вернулись обратно. Я оттуда сразу поехала в отдел по работе с несовершеннолетними, узнала всё про своих пацанов и заодно об этой семье поставила их в известность. Так вот, завтра еду к ним в детский дом.

– Боевая ты, баба Маша, – с удивлением сказала Аня. – Я бы так не смогла.

– Она как мама Маша для всех: и пожалеет, и поддаст, если заслужили, – улыбаясь, сказала Светлана.

– У нас семья большая была, пятеро детей, а я старшая. Отец рано умер. Вот жизнь и научила. Когда замуж вышла, всё равно о них заботилась. Мне своих детей Бог не дал, но мы с мужем жили хорошо. Он работал в депо на железной дороге, там и произошёл несчастный случай. Прошло уже двадцать пять лет, а я до сих пор одна, да мне никого и не надо было. А когда о ком-то забочусь, то вроде бы и нужна кому-то. Не так одиноко, – с грустью рассказала баба Маша. – Ну, я пошла, поздно уже, спасибо вам, девоньки!

Соседка ушла. Подруги так увлеклись разговорами о жалости к себе, что выпитой бутылки вина им не хватило.

– Ань, коньяк не хочется, может, сходим в магазин за вином, здесь рядом, с торца дома.

– Почти одиннадцать, поздно уже. А магазин работает?

– Он круглосуточный. Пойдём.

Первой из подъезда выскочила Светлана и чуть не споткнулась об лежащего в метре от входной двери человека. Следом выскочила Аня и закричала от неожиданности.

– О-й-й-й, мамочки. Светка, смотри, человек лежит! У него кровь на лице. Давай полицию вызовем и пойдём лучше домой.

– Подожди, надо посмотреть, живой ли.

Светлана наклонилась над ним и стала рассматривать его, потом пощупала пульс на шее.

– Да я его знаю, я ему недавно лекарства выносила. Кто же его так избил?

– Свет, пойдём отсюда, дома в скорую позвоним, – приговаривала Аня.

– Не ной, пока они приедут, он кончится. Я одно время работала на скорой, знаю, что уличные без документов никому не нужны. Привезут в захудалую больницу, пролежит он там до утра в коридоре, а утром, если выживет, посмотрят.

Светлана стала его внимательно осматривать и прощупывать. Убедившись, что серьёзных повреждений нет, она осторожно повернула его на спину и продолжила осмотр. Николай застонал. Аня стояла с широко раскрытыми глазами и наблюдала за подругой:

– Светка, он же грязный. Я тебя не узнаю.

– Я тоже себя не узнаю, – сказала она, посмотрела на Аню, потом на Николая и замерла на мгновение.

Светлана действительно не понимала, почему стала его осматривать, тем более что она всегда была брезгливой, а тут ещё грязный уличный человек. Какое-то внутреннее чувство заставляло её оказывать ему помощь.