Повесив себе на шею монокулярный телескоп, я выбрался через окно на крышу маленькой веранды. Откинувшись назад, я приложил телефон к прицелу и открыл приложение Stargazer, чтобы посмотреть на ночное небо Орегона. Знаю, что это одни и те же созвездия, одна и та же галактика, одна и так же вселенная, в которой я живу. Но я не знал, чем мне ещё заняться. Без моих друзей, с которыми я гулял, и без Иты, которая рассказывала фантастические истории на ночь, я чувствовал себя потерянным.

Не стоило мне причинять столько боли родителям. Стоило найти подходящие слова, чтобы поделиться своими переживаниями. Потому что, хотя Орегон место неплохое, я не чувствую себя дома.

Но как же убедить их, что это вообще не лучшее место для всей семьи? Особенно когда они так уверены, что теперь у нас есть всё – красивый новый дом, величественный лес вокруг, гостеприимные люди.

Соседское сообщество.

Зачем вообще моим родителям возвращаться домой? Ведь никто больше не ждал нас там. Ни семьи отца, ни Иты, единственной родственницы мамы, уже не осталось.

Тут до меня дошло – и я резко выпрямился. О боже!

Мы никогда не вернёмся в Техас!

Наутро мне в голову пришла новая идея – стать хорошим сыном. Даже если я несчастен оттого, что оставил двух лучших друзей в Техасе, то всё равно буду делать вид, будто со мной всё в порядке. По крайней мере, сейчас. Чем быстрее я смогу убедить родителей в этом, тем быстрее смогу снова пользоваться телефоном. И тогда буду переписываться с Бето и Майком. Слушать Kooky Cuentos[7] моей дорогой Иты или Consejos From The Other Side[8] – два видео, которые я записал на телефон перед её смертью.

Это единственное, что осталось в память об Ите.

– Чего тебе? – спросила Ава, когда я подошёл к двери её спальни. Блэки бросился ко мне, чтобы лизнуть руку.

– Почему я не могу зайти просто так? – ответил сестре. – Хотел посмотреть на твою комнату.

– Допустим. Но она без большого окна. – И Ава подняла руку в длинном, широком жесте, указывая в сторону узкого окна с видом на улицу. Комната сестры находилась в передней части дома.

– Зато у тебя есть Блэки, – ответил я, потому что она не умела проигрывать. Это немного раздражало, хоть родители не игнорировали или обделяли её. У сестры есть многое из того, чего нет у меня. – Никто не дарил собаку на мой день рождения. Это только твой пёс.

Поняв, что говорят о нём, Блэки подпрыгнул, положил лапы на мою грудь и начал лизать подбородок. Пришлось немного отстраниться, чтобы собака не добралась до рта. Поцелуи собак отвратительные, если не спрятать вовремя губы.

Ава покачала головой, кладя двух кукол на гору muñecas[9] на её комоде.

– Да, ваша любовь чувствуется даже тут.

– В чём? – спросил я, гладя Блэки по голове, ведь он и вправду замечательный пёс. Любящий и преданный. Да, технически это собака Авы, но он всегда рядом со мной, куда бы я ни шёл. – Я ничего не делал. Никогда.

– Реально? Ты месяцами носил в карманах маленькие пакеты с кусочками бекона, когда мы только его взяли, – обвиняла Ава. – Вот почему он так тебя любит. Ты подкупил Блэки беконом.

– Прости, – сказал я. Ава никогда не поверит, что я использовал бекон для того, чтобы научить нашу собаку манерам. Но доказательство прям тут, перед сестрой. Блэки никогда не пакостил в доме, даже когда был щенком. – Я не пытался украсть его у тебя. Честно.

Ава фыркнула.

– Иди давай! – сказала сестра и вернулась к распаковке остальных muñecas. Она достала лассо, длинную верёвку, которую подарили родители. Сестра увлекалась родео в Сан-Антонио. Верёвку Ава положила на кресло-качалку. Потом она достала свой микроскоп и поставила на стол, рядом с чашками Петри. – И закрой дверь. Не беспокойте меня, когда я расставляю вещи.