От энтузиазма Авы мне захотелось улыбаться. Орегон ей правда понравился. Взгляд упал на гигантское бейсбольное печенье в её руке. Угощения после каждой тренировки, карнавальный киоск, мытьё машин и плот на весеннем параде – всё и вправду звучит заманчиво.
– Это и правда классное место? – спросил я, и сестра с улыбкой кивнула. – Хорошо. Я подумаю.
Когда мы вернулись домой, я пошёл в свою комнату переодеться. Сняв ботинки, убрал их в шкаф и повернулся, чтобы разложить на кровати спортивную сумку. Внезапно сильный ветер ворвался в комнату.
Интересно. Не припомню, чтобы я оставлял окно открытым.
Я пробежал через комнату, чтобы закрыть его, но рама застряла, и пришлось приложить усилия, чтобы опустить её до конца. Когда я поправил шторы, вернулся к столу и достал один из бейсбольных журналов. Но рука так и повисла в воздухе, ведь внимание моё привлёк квадратный, будто старинный, конверт, лежащий на клавиатуре.
Странно. Не припомню, чтобы когда-то видел такой.
Как же я не заметил? Он лежал на видном месте, прямо передо мной. Но откуда?
Почему-то волосы на руках встали дыбом, и я энергично потёр предплечья, чтобы избавиться от мурашек. Это необъяснимо, но странное чувство, что я не один, пронеслось в голове. Я осмотрел комнату в поисках того, что могло вызвать мурашки на теле.
Но никого не было.
Потому что я один в комнате.
Что ж, я протянул руку и взял этот увесистый конверт. Бумага необычная. Она выглядела так же, как экспонаты в музее. Я попробовал текстуру кончиками пальцев и посмотрел на надпись на конверте.
ДЖЕЙМС ЭНТОНИ МАКНИКОЛС
Моё имя. Крупно и жирно выведенное чёрными чернилами, написано каким-то старинным почерком. Будто из средневековья. И когда я повернул конверт, то увидел, что он скреплён настоящей сургучной печатью, поставленной сзади.
Приглашение, что ли? Я удивлённо и осторожно прошёл кончиками пальцев по странной печати и обрисовал эмблему – четыре крошечных треугольных символа вокруг крупного пятого символа, расположенного в центре.
Я осторожно попытался оторвать печать. Но она была хорошо прикреплена, поэтому пришлось дёрнуть сильнее. Печать немного поддалась, так что я продолжил тянуть, оторвав её от конверта одним движением. Получилось. Я открыл конверт.
Письмо внутри было написано тем же изящным почерком.
Дорогой Джеймс,
я рад, что ты обустраиваешься в своём новом доме.
Приятно видеть, что Молодая кровь снова живёт здесь.
Я видел, как ты бродил из комнаты в комнату.
Как последнему в длинной череде Хранителей вашего дома, позвольте мне заверить, что дом идеален – такая же великолепная планировка, как и в каждом доме на Пайн-Сёркл.
Вопрос в том, принадлежите ли вы этому месту? Достойны ли вы этого?
Как и ваши соседи, этот дом особенный. Двигайтесь вперёд, исследуйте, попытайтесь раскрыть многочисленные секреты дома.
Только ничего не ломайте. Я слежу за вами.
Хранитель
Я моргал, глядя на письмо в дрожащей руке.
Молодая кровь! Длинная череда Хранителей! Хранитель!
От каждого слова, каждой фразы, каждого предложения из этого странного письма у меня по спине пробегал холодок. На мгновение я даже забыл, как дышать. Пришлось закрыть глаза, чтобы успокоиться. Открыв, я снова перечитал письмо. Только на этот раз уже другие слова бросились в глаза, они казались ядовитыми, будто плевались.
Ты принадлежишь этому месту? Достоин ли ты? Я слежу за тобой!
Слежу!
За мной?
Но почему?
Мои мысли метались, голова кружилась и я чувствовал, как учащается сердцебиение, отдающее в виски. Что всё это значит? Кто мог такое написать?
– Мама, папа… – бормотал я под нос. Даже ноги отказывались слушаться меня. Конечно, и сил, чтобы позвать родителей и показать им жуткое письмо, не хватало.