– Ты что творишь? – спросил я, но сестра снова закричала.

– Помогаю, – ответила Ава, не отрывая взгляд от игры. – Согнись, como cochinilla[23]!

Питчер закинул мяч в перчатку и пристально посмотрел на нас, из-за чего отбивающий повернулся и бросил на нас косой взгляд. Ему, наверное, интересно, о чём говорила Ава, и он посчитал её странным ребёнком. Но я понимал сестру. Она объясняла, как правильно стоять на базе. И сестра делала это так же, как мой отец. Он тоже советовал нам сворачиваться калачиком, как букашки при прикосновении. Ава не виновата, что знала только такое объяснение.

– Прекрати, – сказал я, дёргая сестру за рукав, чтобы хоть как-то заставить её перестать кричать. – Ава, прошу. Они не понимают, о чём ты.

Но Ава слишком вошла в роль тренера, чтобы услышать меня.

– Нет! Нет! Опусти руки на биту! Задействуй пальцы! – повторяла она то, что я ей сказал. Пальцы отбивающего же на мгновение постучали по грифу биты, пока он снова не сжал её руками. – Эй! Он меня не слушает.

– Третий страйк! – закричал кетчер, встал и посмотрел на нас. Он покачал головой и кинул мяч обратно питчеру.

Отбивающий положил биту в сторону и отошёл от базы. Он наблюдал за нами, возвращаясь на свою позицию шорт-стопа. Дети вокруг вымышленного ромба меняют позиции, и это говорит о том, что они уже давно играют вместе. У них есть свой график смены.

Когда игроки начали двигаться, питчер, к его облегчению, передал мяч, но вместо того, чтобы подойти к базе и отбить, он стоял и смотрел на нас.

– Эй, может, уже угомонитесь? Мы знаем, что делаем, и в приставаниях с советами не нуждаемся!

– Приставание? – передразнила Ава. – Как я к тебе приставала?

Питчер подошёл к нам.

– Нельзя кричать на отбивающего, – сказал он, когда подошёл к краю игрового поля. – Это неэтично.

Я положил руку на плечо Авы, давая понять, что я на её стороне.

– Не злись на неё, – сказал я питчеру через дорогу. – Она просто пыталась помочь.

– Помочь? – спросил питчер. – Она несла какую-то чепуху. «Согнись»? Что это вообще значит? Так глупо.

– Он слишком прямо стоял, – оправдывалась Ава.

– Он слишком напряг спину, – объяснил я. – Ему стоило немного скрутиться.

Ребята на поле тоже начали подходить к краю улицы. Они стояли немного поодаль, за питчером, который явно был их лидером.

– Como cochinilla! – Ава снова закричала, указывая на меня большим пальцем. – Прислушайся к нему. Он лучший нападающий во всём Техасе.

– Тсс, – сказал я Аве. – Прекрати. Мне неудобно.

Питчер прищурился, глядя на меня.

– Что?

– Приём называется «мокрица», – сказал я ему. – Ты должен согнуться в коленях, но и немного свернуться калачиком. Это поможет раскачиваться, как ванька-встанька. Дети, стоящие за питчером, прикрыли ладонью рот и что-то бормотали друг другу и смеялись.

– Давай, ванька-встанька, покажи нам!

– Да, мальчишка-жучишка, покажи нам, на что ты способен!

– Свернись калачиком, мальчишка-жучишка!

– Ванька-встанька!

Пока ребята кричат, питчер пристально смотрит на меня.

– Ну? – наконец спросил он, когда я посмотрел на мальчика в ответ, не отвечая на насмешки его команды. – Ты собираешься драться или как?

– Давай! – Ава положила руку мне на спину и мягко подтолкнула вперёд. – Покажи им мастер-класс, Джеймс.

Питчер, не моргая, смотрел на меня. Он бросил вызов и ждал, что я докажу правдивость своей техники. Но я знал, о чём говорил, и отступать не хотел, потому что тогда бы проявил неуважение к жизни, которая была в Техасе. Если бы я отступил, то стёр бы всё, что мы достигли с Бето и Майком.

Почувствовав возможность порезвиться, Блэки лаял и прыгал передо мной. Прервав войну взглядов между мной и питчером, я отдал поводок Аве.