Моя дражайшая супруга опять понесла. Почему-то волнуется по этому поводу необычайно, хотя рожать будет уже по четвёртому разу. Я тебе уже писал, что после смерти нашего первенца бедняжка нашла утешение у местных богословов – прусимов. Вот и сейчас эти козлобородые зачастили в наш дом. Признаюсь, мой друг, терплю я их с трудом – богов наших они не чтут, разговаривают высокомерно, но, что интересно, стоит только позвенеть монетами в кошельке, как тут же всё разительно меняется: эти важные солидные мужи тут же теряют всю свою важность и солидность и начинают вести себя, как распоследний нищий на ступенях храма Юпитера, то есть – хватать за край одежды, искательно улыбаться и просительно заглядывать в глаза. За жалкую медную пруту они готовы оказать практически любую услугу, а монет за 30, я думаю, они и бога своего продадут. Если бы не Кипра, гнал бы я их пинками под зад до самой городской стены.

А вот кем не могу нарадоваться, так это Марком Юлием, светом нашим, Агриппой Младшим. Умница не по годам. Всё уже умеет, всюду уже лазает и тараторит тоже вовсю, причём сразу на двух языках – на романском и на местном. Тут уж надо спасибо сказать его тётке, Херодие, – это она любит ему петь песенки да рассказывать всяческие сказки на арамейском. Думаю отправить его отсюда через годик-полтора в Рому – подальше от здешних варварских порядков и обычаев. Надеюсь, ты, любезный Клавдий, не откажешься приютить у себя моего наследника?

Спасибо тебе, мой друг, за хлопоты по поводу моего имущества! Верю, боги воздадут тебе за твою доброту и отзывчивость. Я же, со своей стороны, могу только пообещать тебе море старого фалернского при нашей встрече, каковая, несомненно, когда-нибудь да состоится.

Соболезную по поводу смерти твоей бабушки, Ливии Августы. Совершенно с тобой согласен – великая была женщина! Думаю, несмотря на все те противоречия и размолвки, которые были у неё с Кесарем, Тиберию теперь, после её ухода, будет гораздо сложнее управлять и страной, и Сенатом – публично Ливия Августа всегда и всюду поддерживала любые начинания и решения Кесаря и превозносила его власть как власть законного правителя, наследника и продолжателя дел Божественного Августа.

Читая твои письма, нахожу некоторое удовлетворение в том, что я нынче столь далеко от Ромы – я смотрю, у вас там нынче стараниями душки Сеяна (твоего новоиспеченного шурина!) царит сущий гадюшник. Ты пишешь, что после ссылки Агриппины немало опасаешься и за свою судьбу. Думаю, твои опасения напрасны. Во-первых, ты теперь какой-никакой, а всё же родственник нашему властолюбивому префекту претория. А во-вторых и в-главных, – и Сеян прекрасно знает это! – ты ведь ни на что не претендуешь и во власть не лезешь, а сидишь месяцами безвылазно на своей вилле в Кампании и пишешь свои исторические трактаты.

Кстати, мой друг, с большим удовольствием прочитал твоё, как ты сам пишешь, «Вступление к истории Карфагена». Очень интригующе. И стиль хорош (твои записки об этрусках всё-таки, на мой взгляд, слегка суховаты). Надеюсь, продолжение не заставит себя ждать?

Старина Гней, когда я был у него в Антиохии в последний раз, говорил о том, что в Роме много шуму наделала книга некого Федра, баснописца. Что якобы прошёлся он в ней по нашей знати, посбивал с неё глянец и лоск, и что ясно видны в некоторых строчках прозрачные намёки на лиц вполне конкретных. Ты мне об этом Федре ничего не писал. Если сможешь, пришли мне эту книжку с обратной оказией. Любопытно посмотреть.

P.S. И пришли мне «Романскую историю» Гая Патеркула – я начал читать её у Гнея, но не дочитал, уехал.