Не успели люди опомниться, как немцы уже бомбили Каменоломни, где находилась узловая железнодорожная станция, и станцию Шахтная. Там мальчишки находили осколки от бомб, показывали друг другу – вот чем рушат здания, чем убивают людей. Маленькие кусочки металла вызывали ужас и интерес одновременно.

В ноябре 1941 года немцы уже взяли Ростов первый раз. Тогда же домой пришёл отец. Пришел ночью, тайно. Резниченко к тому времени жили одни, учительницу, донесшую на отца, переселили. Юра слышал приглушенный разговор отца с матерью в соседней комнате. Иван Львович отбывал наказание неподалёку от Шахт, возле Зверева. Администрация лагеря привлекала его, как специалиста, к монтажу электрической сигнализации лагеря. На всякий случай Иван Львович оставил проход.

Чем ближе подходили немцы, тем тревожнее становилось в лагере. Сначала расстреляли 58-ю статью, «измена Родине», потом осуждённых по статьям 59.3 и 136 – бандитизм и убийства. Дело могло дойти до тех, кто сидел по так называемым «бытовым» статьям. Отец воспользовался проходом и сбежал.

Дома оставаться было опасно, он взял Юрку и пошёл с ним к своей сестре Наташе в Новошахтинск. Она жила в крохотном домишке с земляным полом на окраине, на самом краю балки, заросшей терновником и шиповником. В этот район никогда не наведывались представители власти. Шли пешком километров двадцать. По дороге Юра провалился в окоп, полный воды и покрытый тонким льдом. Наши готовились к защите города Шахты. Местное население, в основном женщины, летом рыли окопы. Но они не понадобились… Через восемь месяцев, 21 июля 1942 года, немцы взяли Шахты без боя.

Из Новошахтинска Юру вскоре привёл домой двоюродный брат, а отец скрывался там ещё год.

Весной 1942 года к соседям заехал родственник – собкор газеты «Правда» Алексей Ионов. По заданию редакции он собирал материал для статьи недалеко от Новошахтинска, в станице Большая Крепкая. Там шли упорные бои, станица переходила из рук в руки. Когда наши очередной раз зашли в населённый пункт, Алексей подобрал новенькую немецкую каску и взял её с собой. Приехав в Шахты, подарил трофей Юре. Вот это подарок! Юрка тут же надел каску и выбежал на улицу. За ним сразу увязалась толпа мальчишек: дай поносить! Юрка в одно мгновение обрел авторитет улицы. Это была не последняя удача. Юра перелазил через каменный забор и обнаружил, что один из камней выдвинут и шатается. Мальчик вынул его из кладки и обнаружил полуистлевшую сумку с золотыми и серебряными дореволюционными монетами, а также серебряными рублями 1924 года выпуска. Находку Юра также спрятал под стреху сарая.

В середине июля 1942 года ощущалось приближение немцев – где-то далеко громыхала канонада. 17 и 18 июля на восток колоннами уходили измученные красноармейцы. Шли непрерывным потоком несколько дней. Шли молча, слышалось только шарканье подошв.

Немецкие бомбардировщики зачастили. Раньше бомбили большей частью железнодорожную станцию в Каменоломнях, вокзал в городе, сейчас нацелились на центр города, на штаб Красной Армии, который располагался на рабфаке. Позже в этом здании была обувная модельная фабрика, сейчас – бизнес-центр. Горисполком распорядился во дворах рыть щели – траншеи глубиной метра два, накрывать их и присыпать землей. Домком Тихон Дмитриевич заставил жильцов выкопать такую щель. Резниченко ни разу ею не воспользовались, от бомбежек прятались в подвале.

Во время очередного налёта бомба упала рядом со щелью, где укрывалась соседская семья Евтюхиных – мать, маленькие дочь и сын. Отец работал в ночную смену. У шахтёров была бронь, на фронт их не брали. От взрыва Евтюхиных придавило землей, все задохнулись. Отец пришёл с работы, увидел семью, схватил мёртвого сына на руки, ходил с ним по улице, приговаривал: