– Ты понимаешь людской язык? – спросил Ильдар.

– Да, – прогнусавил тот, не глядя на нового хозяина.

Ильдар скрестил руки на груди и вперился жгучим взглядом в гоблина.

– Предлагаю сделку, – сказал он. – Ты проведешь меня через Мертвую Долину, а я дам тебе свободу и золото.

Гоблин сердито оскалился и сузил глаза.

– Зачем тебе идти туда? – прошипел он. – Там тебя убить.

– Я выкупил тебя, чтобы это не произошло, – кивнул Ильдар.

Гоблин сверкнул глазищами из тени капюшона и задумчиво уставился на лес.

– Мне нужен ответ, – повысил голос Ильдар.

Гоблин повернул к нему голову.

– Риул согласен, – он протянул связанные руки. – А когда выполнит свое дело, уйдет.

Ильдар выхватил из сапога нож и перерезал путы. Гоблин потер ладони друг о друга, на его запястьях остались кровавые следы веревки. Затем он взялся узловатыми пальцами за металлический ошейник у себя на шее и что-то шепнул. Раздался звонкий хруст, ошейник распался на части.

Ильдар машинально посуровел и, пытаясь сдержать изумление, все же резко спросил:

– А меч ты тоже можешь так расколоть?

Риул усмехнулся краешком рта:

– Это заклинание редкость. Его использовать очень редко.

Ильдар расслабил мышцы лица, почувствовал, как морщины на лбу разгладились. Но не отвел взгляд. С этим гоблином нельзя терять бдительность… Нужно доверять ему, держа ухо востро. Доверять, держа оружие наготове.

Он вновь вскочил в седло и подал гоблину руку.

***

Весь день они скакали через ельник по тракту, то отчетливо видному бурой широкой тропой, то теряющемуся в жухлой траве, то виляющему между холмами и оврагами озорным зверьком. Если бы Ильдар и Риул не умели читать следы, они быстро заблудились бы в глухой однообразной тиши.

К ночи они свернули с тракта на узкую тропу и через некоторое время покинули и ее, пустив лошадь через сухой кустарник. Наконец им попалась небольшая излучина, заросшая по кругу высокой травой и кустами. Внутри мягко колебались на ветру молодые ели.

Они спешились и тихо пробрались на облюбованное место ночлега. Ночной холод вздыхал многозвучным шелестом листвы, его дыхание становилось чаще и сильнее. Ильдар чувствовал голод. Он посмотрел на Риула. Гоблин не ел по крайней мере с самого утра, а как кормил его толстяк? Почему Ильдар вспомнил об этом только ночью? Его терзало раскаяние за небрежность. Нужно разжечь костер, который согреет их и холодное мясо с хлебом, покоящиеся в одном из тюков. Но Ильдара не оставляли тревога и ощущение погони с тех пор, как они вышли из «Зеленого холма». Стоит ли отринуть беспокойство и разжечь огонь? Ильдар потер ледяные руки друг о друга. Достаточно ли укромное место они выбрали? Да. Но недостаточно, чтобы скрыть пламя. Дождаться утра, перетерпеть холодную ночь. Ужинать можно и холодной едой. Ильдар развязал тюк с провизией и достал хлеб в корзине и мясо, завернутое в несколько тряпок.

– Поедим и будем спать поочередно, – сказал он, разворачивая припасы. – Я первый на караул.

– Риул слышит топот всадников, – прошипел гоблин. – Их много. Они близко.

Ильдар вскочил. Чутье не подвело! Погоня! Неспроста его проводили алчными глазами из трактира. Хотят напасть ночью и ограбить. Гнев горячей волной окатил Ильдара с ног до головы. Он выхватил меч, пригнулся. Риул поманил его рукой. Они прокрались к краю излучины и присели в кустах. Теперь и Ильдар услышал конный топот. По холму напротив четкими черными силуэтами рысью пронеслись всадники. Не меньше восьми. Гнусные разбойники, охотники до легкого куша, мерзкое отродье общества. Ильдар не хотел думать, что и он недавно был разбойником. Нет, он не грабил по ночам путников, не гонялся за легкой наживой, это не про него. Он был наёмником, но мог пойти и на кровавое дело, если нет денег. Но грабить и убивать одиноких путников было не в его правилах. А если и грабил, то заевшихся вельмож. Впрочем, чем он лучше этих разбойников? Его брат, гвардеец короля, гордый за свой чин, сгорел бы от стыда, если бы узнал, чем занимается Ильдар. Точнее, занимался… раньше. Возможно, он сейчас смотрит на него с того мира и грустит. Есть над чем подумать ему, Ильдару – непутёвому.