Вернувшись в центральный холл, они встретили группу мужчин, которых с трудом удерживала стража. Один из Мо-Фаши пытался донести до них необходимость ожидания, но те вызывающе выступали против. В тот момент, когда по залу разлился звон клинков, Рин крикнул:

– Что здесь происходит? Быстро прекратите!

Он осмотрел гостей с нескрываемой тревогой. На них были легкие доспехи и белые плащи, запыленные от долгой езды, укрывавшие головы и скрывавшие лица повязки. В центре стоял рослый мужчина с богато украшенными наручами и поножами из отполированного золота. Одним своим видом, он внушал одновременно страх и уважение, зависть и восторг. Когда стража отступила, он быстро вернул свой ятаган в ножны на бедре и поднял руки, хотя это и не выглядело так, будто тот собирается сдаться.

– У нас послание для Рина, Цзао, Вэй Цзюня, или Аланы – он аккуратно стянул маску, открыв довольно приятное лицо с пронзительными глазами, как у ястреба, приготовившегося к атаке, – если кто-нибудь из них жив, – добавил он, сделав пару осторожных шагов и замер, глядя на четверку.

– Мы как раз тут, – отозвался Рин и вызывающе глянул на гостя.

– У меня послание от Арена, – сухо ответил мужчина и склонил голову.

Радостная, обнадеживающая и одновременно тревожащая мысль промелькнула на лице мужчины, не выказав никаких эмоций, он, однако, смягчил свой голос, хоть и так же недоверчиво проговорил:

– Вы с дороги, устали, проходите, нам есть о чем поговорить, – и жестом приказал солдатам отпустить всех гостей и пригласил пройти в зал совета.

Оказавшись в просторном помещении с большим столом, подле которого расположились высокие кресла, гость и обитатели замка заняли понравившиеся места и погрузились в гнетущее молчание, которое нарушил Рин.

– Вы проделали долгий путь…

– Можем говорить прямо. Мое имя – Себибор, я – предводитель вольного народа Пустоши.

– Я – Рин, это – Великий Мастер Иктура Цзао, ван Кенона Вэй Цзюнь и…

– Мы снова встретились, как я и обещала, Себибор, – женщина сурово ухмыльнулась. – Жаль только, что ты еще дышишь.

– Приятно видеть, что Ваша красота, светлоокая, все так же ослепительно сияет, и тяготы сражений не коснулись Вас, – в адрес Аланы его голос лился точно мед.

– Для чего вы здесь? – не сдерживая свою неприязнь, спросила она.

– В пустоши мы встретили мальчика и восемь мужчин. Малец, между прочим, был самым смелым среди них.

– Был? Что…

– Это же было в прошлом, – кочевник пожал плечами. – Наверняка, он и сейчас так же отважен. Не суть, – он взмахнул рукой, отгоняя не существующую муху и провел пальцами по волосам. – Арен, так он назвал себя. Он рассказал нам занятную историю о пророчице и о том, что ждет нас всех.

– Приход Черного Ангела, – задумчиво произнес Цзао.

– Его самого, будь он неладен. Мы в ваши политические игры не вмешиваемся, – он поймал неоднозначный взгляд, брошенный Аланой, и поправился. – Ладно, по крайней мере не хотим, но… – еще один взгляд, – вмешиваемся. Мы хотим жить своей жизнью и не зависеть ни от кого. Но то, что происходит сейчас и может произойти затронет каждого в Гу Хуа Ди.

– Так что же Арен? Что он рассказал?

– С нами говорил Дракон-Создатель. Когда путь пророчицы закончится в Гао Чэнье, мы должны будем сохранить память о ней и доставить пепел на вершину Тай Шань.

Люди были потрясены этой вестью. Не способные пошевелиться, они молчаливо слушали сбитое дыхание друг друга.

– Если верить легендам, на вершине Тай Шань есть храм, – первым заговорил Цзао.

– Мы хотели, чтобы прах пророчицы был ближе к народу.

– С вершины Тай Шань спускается всего одна река, Лиркана. Воды ее дарят исцеление и бессмертие тем, кто попробует ее на вкус, – продолжил ву-си. – Если храм существует, то паломники не только столицы, но и со всей Гу Хуа Ди смогут прикоснуться к урне.