Она же приняла его реакцию больше как реакцию на своё высказывание.

– Но, видимо, если смотреть с вашей колокольни, для вас это неубедительно, – отреагировала она. – Хоть по логике я и права, как и вы, даже в последнем высказывании мы вроде и в согласии были.

Он не стал спорить, а сначала привстал, а потом, обратно сев на место, указал на огоньки:

– Вот что меня удивляет и восхищает, а с вашим мнением я, наверное, согласен.

Он, уже прислушиваясь к музыке, попытался уточнить своё мнение, как будто произошедшее световое явление отшибло ему память. Она ему вновь изложила суть его высказываний, и он продолжил:

– Ну, если у нас уйма времени и больше заняться нечем, то я, так и быть, продолжу и уточню по сказанному с другой колокольни. Конечно, страховка и контракт по значимости – это интересное решение. Только должен опять заметить, что раз ни в обществе, ни в существующих религиях нет ни должной оценки, ни ценностей, значимости личностей, то сколько куку ни кричи, истины здесь не найти. Ныне значимость дарят деньги, которые не пахнут благородством, и она пока зависит только от совести. Оценку совести как душевной святости боги не продумали.

Осуждение в таких условиях не всегда может быть оправданно, и тогда оно теряет общественную силу позора и страха. Грех становится нормой, а свобода мыслей и дел несёт людей во все тяжкие, без осуждения. Личные интересы становятся превыше всего, а общественная мораль осуждения становится неубедительной. Создаётся ситуация множественной морали, как и многополярного мира. Как системно поставить её в зависимости от некой общественной субстанции добра, понятия тоже нет, так как неофициальная мораль постоянно меняется от меняющихся социальных условий. А раз они не везде одинаковы, то отрицать различие моральных устоев нельзя, тем более в историческом развитии. Более всего нет механизма зависимости разных социальных ценностей от общественной необходимости. Если дерево познают по его общественной пользе, то в жизни оценки дел и личностей, задействованной с правом, нет, да и права как формы оценки и выражения общественной любви нет. Сельское патриархальное хозяйство как социальное условие не стало основой существования. Учёба и профессиональное продвижение уже не требуют раннего брака, как раньше, когда основным позывом была необходимость помощника в хозяйстве. Ныне, когда этот посыл исчез, а плоть требует какого-никакого, а регулярного сексуального общения, оно становится основным посылом с необходимостью душевного единения. Это душевное единство тем сложнее, чем сложнее душевная аура соискателей общения. Значит, душевная значимость должна стать любовной скрепой семьи вместо имущественной значимости денег.

Исправить это можно только тогда, когда богатство будет зависеть от ценностей морали, а не наоборот, а сама мораль будет служить гармоничному развитию чувств и страстей в определённых социальных условиях. Как сотворить такую обратную зависимость, никто не знает. Так что из вашего храма света божьей милости может получиться только монастырь страстей.

– Это существенно, – заметила она. – Может, с организации его и надо начинать? Если поставить на ваше, то если б от количества созданного зла и общественного неодобрения поступков вдруг богатство уменьшалось, было бы великолепно. В некоторых странах есть понятие рейтинга того или иного человека, а вот как рейтинг превратить в статус значимости с влиянием на социальное благополучие и права, пока никто не думает. Может ли это стать скрепой семьи, тоже большой вопрос.

– Ну вот, нашла коса на камень. Естественно, это непростой вопрос, и, похоже, даже ваша религия как абсолютное бесправие, с которой вы хотите сделать мир чище, ничего не изменит.