Вот она, пища, на помин легка,

И явилась, как мысль, не мягка.

А над ней ворона тут летала

И подружка-сорока, которая всё знала.

– Лисонька, что здесь кукуешь?

И какие тут дела тымаракуешь?!

Её стрекотаньем предупреждала

И над лисонькой всё летала.

– Смотри, ума у ней на всё немало,

Ест всех, кого попало.

– Ты меня учить – цыц!

А то сделаю тебе бойню-блиц.

А та боком полетела

И где-то, любопытная, села.

– Да вот, жалко – тут такая весть –

Нечего мне стало есть.

Сыра круг я от судьбы раз получила.

И хотела мыть, да в воду уронила.

И теперь он плавает, как та луна,

Я тоской о нём полна.

Я б сама, да у меня болит спина –

Тут молодые ушли мои те времена.

Ты слетай, возьми и принеси,

Пополам поделим, ты смотри – не коси.

– Хорошо, я мигом обернусь,

Заодно в водичке окунусь.

Летит и думает: «Что, я дура?

Умная лиса – она надутая фигура.

Сейчас я его схвачу –

На тот берег улечу.

Всё до крохи съем,

И что лису я обманула,

Будет о том много поэм,

Хоть она свою тут линию так гнула,

Как говорят, сама себе в зад дула.

Не то что там басню написали,

Как у моего предка сыр украли.

Говорить теперь все будут: «Обманута лиса»,

Хохотать все горы эхом и шептать леса.

И поднимется у родичей всех голова,

И какие будут мне хвалебные слова…

И она тут сверху так нырнула в воду –

Потерялавоздух и свободу.

И намокла – стала там тонуть,

Но сумела прежде тут шумнуть:

«Караул! Вы спасите здесь меня!»

Телеса тут в воде, плеск и возня.

– Говорили вот, что, вроде, всё, поумнела,

Прежде чем так каркнуть, сыр в лапы там берёт,

Как пророк, всё знает наперёд.

А мне, с моим умишком,

Не разгуляешься тут слишком.

Но хоть в теле боль и ломота,

Плыть придётся к ней – какая скукота!

Хотела она мне отомстить,

Лучше бы то ей забыть.

Обмануть лису – меня!

Лучше б боялась, как огня.

ОБЕЗЬЯНА И КРАБ

Раз сидела у моря обезьяна,

Жизнь она прожила свою так рьяно.

И сейчас, тут взирая на волны,

В радости так счастьем груди были полны.

И тут краб её узрил,

И полз к ней, он не грозил:

– Ты завидуешь, что панцирь у меня ведь есть,

И горишь от зависти, как в огне.

И завидуешь ты даже во сне,

Так завидная для тебя весть.

Тут она его легонько оттолкнула,

Задремав, чуть не уснула.

И тут снова вразподполз он к ней:

– Завидуешь ты, что у меня есть десять ног.

И он речью удивил своей,

Только это он и мог.

И она тут сильней его так двинула,

Непечатный тут сказала слог,

Далеко его откинула,

Он не устыдился, нет, чуть не оглох.

Третий раз направил к ней свой путь

Разозлил её тем не чуть-чуть.

– Ты завидуешь, что у меня есть клешни

И глаза навыкат, как вишни?

Та схватила его там в ярости –

Появилась сила в старости!

Полетел он, совершая тут полёт,

Только не гудел он, словно вертолёт.

– Вот, теперь в полёте я смелею,

Все завидовать будут, что я летать умею.

Люди в этом мире,

Конечно, так умны, далеко не сиры,

И считают, что все завидуют им,

Даже если белый свет им не мил.

ЛИСА И СЫН

Весело идёт лиса с базара

И несёт тяжёлую там сумку в лапах.

Сын идёт – ест пирожок там с пыла-с жара,

Мать идёт – от тяжести вся в сапах.

Но сын матери тут не поможет,

Сзади он теперь конфеты гложет.

– Мама, ты маленькотутповремени,

Шаг убавь шаг и отдохни,

Перекинь авоську ты в другую руку –

Ты избавь её – пусть не испытывает муку.

И тут мать послушала совет,

Но слова не дала в ответ.

Молча – из одной руки в другой авоська –

Донесёт и не развалится небоська.

Тут спросил родной тот сын,

И вопросом разогнал он ей сплин.

– Ну что, маманя, тебе тут легче стало? –

Так сказало тут заботливое чадо.

– Сынок, сердце… Воздуха так мало,

И такой мне помощи не надо.

Дожила – мне вырослаотрада,

Это за труд мой мне награда.

Матери тебе не жаль.

У тебя не сердце – сталь.