— Он совсем кроха, — пробормотала Алинка, показывая жалобно мяукающего котёнка, — ему молока и к ветеринару.

— Хм…, наверное, в деревне нет такого, но помыть и обработать малыша мы с тобой сможем сами. Давай его укутаем и положим в карман рюкзака, там ему удобней будет.

— Я могу в руках его нести, — возразила дочь, не желая отпускать котёнка.

— Когда гуляешь по лесу, руки должны быть свободны от груза, чтобы придерживаться или страховаться при преодолении препятствий, ну или подать руку товарищу, — назидательным тоном проговорила, слово в слово повторив наставления деда.

— Хорошо, — не стала спорить дочь, с уважением на меня взглянув, укутала в косынку котёнка, бережно уложив его в кармашек своего рюкзака.

— Ну что, дальше идём? — Проговорила и, не дожидаясь ответа, принялась прокладывать путь к домику деда Фёдора, надеясь в скором времени насладиться отдыхом и покоем.

— Назовём его Багги.

— Почему Багги? Он сейчас больше похож на Барсика, ну или Мурку.

— Всегда хотела, чтобы у нас жил мейн-кун и звали его Багги, но у папы…

— Аллергия на шерсть, — завершила за дочь, неопределённо пожав плечами, согласилась, — путь будет Багги.

Лес закончился как-то неожиданно, вроде бы вот перебирались через сваленную ветром старую берёзку и обходили стороной огромный муравейник. Как вдруг трава стала ниже, деревья реже и невысоки. Обруливая странное нагромождение кирпичей у старого пня и вырытые неглубокие, но коварные ямки, мы, наконец, подняли взгляд от земли и обе тут же оторопело замерли.

— Офигеть! — вырвалось у дочери, спустя минуту потрясённого молчания и я была целиком и полностью согласна с Алинкой, так как не смогла подобрать подходящее и более приличное слово для выражения своего крайнего изумления.

2. Глава 2

— Фильм что ли снимают? — предположила дочь, поправив на плече сползшую лямку рюкзака, неосознанно придвинулась ко мне поближе.

— Не знаю, — озадаченно произнесла, с сомнением осматриваясь, уж слишком всё здесь было настоящим и мало походило на декорации. Мы будто волшебным образом переместились в прошлое, где по мощёной камнем дороге проезжали кареты и двуколки. Мужчины прохаживались в двубортных сюртуках с длинными полами и в шляпах цилиндрической формы. Их туфли были на высокой подошве, поверх которой у некоторых франтов были натянуты штрипки от кальсон. И у каждого в руках была длинная трость с крупным набалдашником.

Дамы здесь неспешно прогуливались вдоль немногочисленных магазинчиков. Большинство модниц были одеты в платья с турнюром, на поясе с правого бока у них висели маленькие пухлые сумочки, а шляпки с цветами и прочей мишурой прикрывали их белоснежные лица от палящих солнечных лучей. Правда, некоторые мисс, те, что помоложе, торопливо пересекая улицу, были одеты в юбки из тёмно-серого, синего или коричневого сукна, рубахи пастельных тонов и жакеты, неуловимо напоминающие мужской фрак.

— Мисс Коуэл?

— Простите? — Проговорила, рассеянно переводя свой взгляд от представшей фантастической картины на невысокую женщину в платье из тёмно-коричневой шерсти, в шляпке с маленьким букетиком голубых цветов на полях и с крохотной сумочкой в руках.

— Мисс Коуэл? — Повторила женщина, нисколько не облегчив мне задачу.

— Нет, вы ошиблись, — покачала головой, вновь обратив взор перед собой, заметила, что часть прогуливающихся дам и джентльменов замерли и с неприкрытым любопытством, как совсем недавно делала я, рассматривали меня и Алину.

— Ну как же, — расстроенно проговорила женщина, не пожелавшая от нас уйти, — вы вышли из особняка Коуэлов.

— Мы вышли из леса…