Последнее слово Кидат произнес с неуверенной интонацией, с опаской глядя на меня.

«Самой не верится», – хотела бы сказать я, но, конечно же, промолчала. Главе рода не подобает признаваться в том, что он растерян. Так меня учил отец.

– Да, выиграла в ладжин, – кивнула я. – Принц и лорд Мирале пытались торговать мной, как племенной коровой. Я хотела напомнить им, что не всеми аристократами можно вертеть, как вздумается.

– Вы совершенно правы, госпожа, – согласился Кидат, поклонившись. – Нельзя давать себя в обиду, особенно человеку с вашим высоким статусом.

– А еще, – неохотно добавила я, – кажется, мы все трое немного перебрали вина перед этой игрой.

Управляющий слегка улыбнулся. Это была ложь, но она многое объяснит простым людям вроде Кидата. Например, мое отвратительное состояние, действительно похожее на похмелье, и некоторые решения, которые со стороны могут показаться странными.

– Распоряжусь, чтобы вам принесли подходящий для этого случае завтрак и побольше холодного шербета. Он вас освежит. Но… госпожа, что делать с этим… рабом? Посланники принца бросили его у крыльца и ушли. Я впустил его, он с тех пор так и сидит у входной двери, как пес, и не шевелится. И молчит. Может, он не говорит по-нашенски?

– Я разберусь. Приведи его в зал, пусть ждет там.

К счастью, Кидат после этого скрылся, и я с облегчением рухнула обратно в кровать, разглядывая расписанный фресками потолок. Голова ныла так, что перед глазами всё плыло – не рассмотреть ни одно изображение, хотя я и знала их наизусть во всех деталях.

Очень «подходящее» состояние для того, чтобы вести беседы с падшим генералом. Почему-то мне казалось, что Элай не захочет расстаться с игрушкой, будет тянуть до последнего и у меня будет возможность подготовиться к встрече с живой легендой.

Я снова потерла веки. Под ними вспыхнули звезды.

Ладно, Мелевин. Пора брать себя в руки. Ты сбежала из обители магов, не окончив обучение, и скрыла это ото всех. Заняла место главы рода, хотя всю твою семью вырезали, и уже не первый год ведешь тайную игру с сенавийской аристократией, пытаясь выяснить, кто виновен в смерти почти всех твоих родных. Ввязываясь в это, ты знала, что легко не будет, и все же сделала это. Неужели разговор с рабом – такая сложная задача? Ты справишься.

И, стиснув зубы, я рывком встала с кровати.

Сенавийские аристократы обычно ели в зале приемов – главном зале поместья или особняка, одновременно выслушивая просителей и решая разнообразные дела. Считалось, что это показывает, насколько сильно аристократ занят работой. Как по мне, это было простым неуважением к зависящим от тебя людям, которые ждут твоего слова, пока ты жуешь.

Хорошо, что в этот раз я не изменила своей привычке и позавтракала у себя в спальне. При виде темного эльфа кусок не лез в горло, и даже глоток лимонного шербета колом встал в глотке.

Кресло хозяина стояло на возвышении, перед ним размещались низкие сиденья для просителей. Рабам туда подниматься не разрешалось, и Аштар ждал еще ниже, низко склонив косматую, давно не стриженую голову.

Дроу оказался высоким. Даже не вставая на ступеньки и сгорбившись, он возвышался надо мной. Его фигура когда-то была стройной, а сейчас скорее исхудалой. Густые волосы торчали паклей, скрывая темно-серое от природы лицо и удлиненные уши. Одежда висела на эльфе мешком, и, судя по ее состоянию, я бы не удивилась, если бы ее в самом деле шили из мешковины. На широких запястьях виднелись старые шрамы от кандалов.

Сейчас на Аштаре из цепей был только кованый ошейник с несколькими звеньями и стягивающие руки веревки. Скорее всего, Элай хотел подстраховаться – был бы дроу опасен, его бы давно убили. Путы, правда, сделали его вид более угрожающим. Рядом с рабом нервно мялся Кидат, у входа в зал непривычно напряглись стражники поместья.