По вечерам он занимался «работой» – налаживал связи со знатью и искал, с кем бы заключить выгодный торговый договор от лица «северной торговой гильдии». По большей части эта «работа» состояла в том, что Хведер просачивался на разнообразные праздники и приемы, которые устраивали аристократы, вроде недавней попойки у Элая, либо торчал в популярной таверне возле порта.

Там же он снимал комнату, в которой жил. Это давало Хведеру повод шутить, что он живет на работе и даже спит на ней.

Насчет последнего я бы поспорила. Из-за двери раздавались весьма характерные ритмичные стоны, свидетельствующие, что спать северянин предпочитал с некоей темпераментной девицей, которую ничуть не смущали ни тонкие стены, ни прекрасная слышимость в здании. Сопровождающий меня слуга растерянно замер, ну а я была достаточно расстроена и зла одновременно, чтобы без стеснения толкнуть дверь ногой и с ледяной улыбкой войти в жилище лжеторговца.

Комната была небольшой, но обставленной так, чтобы каждый гость понимал: у хозяина водятся деньги. Тут тебе и сундук с инкрустацией перламутром, и хороший писчий набор на столе, и даже свечи приличные, восковые, а не плошки с маслом или лучины.

Посреди комнаты стояла кровать. Белокожий Хведер лежал на подушках, блаженно прикрыв глаза, а на нем, как на лошади, галопом скакала худосочная девица с грудями не крупнее финика. Каждый прыжок сопровождался бурным и насквозь фальшивым стоном. А при моем громком появлении он и вовсе перешел в визг.

Перепуганная девица не подумала, что с «жеребца» неплохо бы слезть. Кажется, Хведер поначалу и не понял, что его пассия визжит не от экстаза. Во всяком случае, первые мгновения он ничего не делал, а потом догадался открыть глаза, вздрогнул при виде меня и наконец сбросил с себя девицу, сдавленно выругавшись на незнакомом языке.

– Какого демона ты тут делаешь? – рявкнул он наконец на сенавийском.

Я хладнокровно села на один из двух стульев в комнате, нарочито не отводя глаз от двух голых задниц, которые Хведер безуспешно старался спрятать под покрывалом. На двоих ткани катастрофически не хватало.

– Условия нашего договора внезапно изменились, – объявила я. – Нужно обсудить новый контракт. И обращайся ко мне на вы, северный варвар, перед тобой урожденная леди!

Еще несколько фраз на незнакомом языке, несомненно, в подробностях расписывали, что Хведер думает о моей урожденности и контракте. Однако девицу, которая, кстати, и не пыталась прикрыться (видимо, осознавая, что там и прятать-то нечего), он все же вытолкал из комнаты.

Та, держа в охапке свою одежду, вдруг застыла на пороге и с сердитым видом протянула ладонь к Хведеру.

– Мои деньги!

– Мы еще не закончили! – воспротивился тот.

Девица мрачно посмотрела на меня и перевела взгляд обратно на северянина.

– Деньги! – упрямо повторила она.

Мне пришлось слушать очередной поток непереводимых ругательств на чужом языке и ждать, пока Хведер отсчитает монеты. Только получив свои медяки, девица прямо в коридоре принялась натягивать на свои тощие кости платье. Моего слуги, который остался стоять у дверей и теперь отчаянно краснел, не зная, куда деваться, она ничуть не стеснялась.

Дверь захлопнулась. Хведер сложил на груди руки и зло смотрел на меня. Это выглядело бы угрожающе, не будь на нем из одежды всего лишь куль льняного покрывала. Да и тот держался на бедрах благодаря, кажется, одному волшебству.

– Дешевая шлюха? – спокойно спросила я. – Серьезно, Хведер? Ты же не урод. Да еще и северянин – экзотика. Неужели в Тайезе не хватает женщин, которым по душе блондины? Или тебя в самом деле привлекают гремящие кости?